книга Лара Крофт — расхитительница гробниц

Книга про ЛАРУ КРОФТ..........

Я не видел еще такую, но думаю она написана по сценарию фильма.

Тигры гнева мудрее, чем клячи наставления.
Вильям Блейк.

ПРОЛОГ
…Они знали, что люди смертны.
В рубке-два играла тихая музыка — струнный оркестр Академии Искусств Ианнаи
исполнял прелюдию из «Принца Золотых Скал». Сидевший в пилотском кресле Айэзард
расслабленно шевелил длинными пальцами в такт, а Мэйно возился с извлеченным
блоком резервного пульта. При виде командира оба вскочили.
— Происшествий нет, Эрригал-атан, — доложил Мэйно.
— Почему занимаетесь ремонтом во время дежурства, Юрайзен вас всех побери! —
строго спросил командир, садясь в свободное кресло.
Пилоты продолжали стоять, понимая, что «официальная часть» еще не закончена.
Мэйно виновато посмотрел на Айэзарда, который был старшим и, соответственно,
обязан был получить горячих.
— Ситуация стандартная, область полета безопасна, Эрригал-атан, — упавшим
голосом сказал Айэзард, делая музыку тише. — Я счел…
— Инструкции нужно соблюдать, — покачал головой командир и сделал жест,
предлагающий пилотам сесть.
Те с облегчением плюхнулись в кресло местам. Старик явно не настроен их ругать,
а то уже давно распушил бы по полной программе — он это умел и любил.
— Что с блоком? — продолжал командир.
Мэйно пощелкал по кожуху ногтем:
— Не прошел контрольное тестирование. Все показатели занижены, я боюсь, как бы
не пришлось ставить новый.
— Так поставьте. Или на складе их нет?
— Есть… Но интереснее починить этот.
Командир еле заметно улыбнулся. При уровне надежности узлов корабля «Утес»
ремонтные работы, даже мелкие, в полете обыкновенно не проводились. Техники на
базах просто меняли основные узлы, если те выходили из строя, но такое случалось
крайне редко. О крупном ремонте в условиях полета Эрригал даже не слышал, хотя в
училище они рассматривали и такие гипотетические ситуации. Так что нет ничего
удивительного в том, что дежурный пилот решил в тихие часы рутинной вахты
самостоятельно починить не очень-то нужный, в принципе, блок…
— Хорошо, пилот Мэйно, если почините — расскажете, что там было и как исправили.
Какова готовность к хронопереходу?
— Полная, — доложил Айэзард, порываясь вновь встать, но командир остановил его.
— После хроноперехода я принял решение немного развлечься, — сообщил он. —
Объявляю чемпионат по ло-лэйгрину. Сразу предупреждаю: я играю в тройке с Лаэйни
и твоим братом.
Мэйно заулыбался — уже четвертый раз командир выбирал его старшего брата
Лэйзарда в команду. Сам Мэйно в эту сложную игру с шестью мячами и специальными
ловушками не играл, зато ожесточенно болел. Чемпионат по ло-лэйгрину обещал
стать событием в довольно однообразной жизни экипажа: обычно набиралось с
десяток команд, и борьба шла жестокая. Начальник медчасти, вредный
перестраховщик Йантал, даже предложил внести изменения в правила, но командир
отказал.
— Думаю, с переходом проблем не будет, — заметил Айэзард.
— Вот и отлично! В таком случае продолжайте вахту, а я пойду навещу техников.
— Готов поспорить на собственный нос, что эти бездельники дрыхнут или дуются в
ромбики, — прошептал Мэйно, глядя вслед удаляющемуся командиру. Айэзард
потянулся к пульту с намерением предупредить техническую вахту, но Мэйно дернул
его за рукав:
— Ты что? Пусть он их слегка пропесочит. Старик в добром расположении духа,
наказывать не станет, а немного испугаться им полезно.
— Согласен, — Айэзард улыбнулся.
Некоторое время в рубке-два царила тишина, нарушаемая лишь еле слышной музыкой.
Мэйно долго возился с блоком, потом отставил его в сторону.
— Слушай, я тут просматривал архивы исследовательского флота… Хронопереход — не
такая простая штука, да?
— О чем ты? — поднял брови Айэзард.
— Еще до моего рождения… Два исследовательских корабля, «Утренний Ветер» и
«Звезда», патрульный крейсер…
— Хронопереход еще не был изучен… — начал было Айэзард, но второй пилот перебил:
— Хронопереход изучен много лет назад, еще на заре исследовательских полетов. Я
так понимаю, хроноблок не настолько надежен, как говорят инструкции.
— Три необъяснимых случая за всю историю?
— Этого, по-твоему, мало? — Мэйно хмыкнул. — По-моему, никто толком не знает,
как он устроен, и это — большой минус. Тут вообще никто ничего не знает. Все
работает до тех пор, пока работает. Техникам можно и в самом деле сладко спать
или дуться в ромбики, потому что от их бездействия или действия ровным счетом
ничего не зависит. Остается молиться Светлому Ринтре — если, конечно, в него еще
кто-то верит.
— Послушай, что ты предлагаешь? — сердито бросил Айэзард.
— Ничего. Ничего не предлагаю. Просто пытаюсь починить этот блок.
— Вот и чини.
Пилот дернул плечами.
— Придется отложить. Хронопереход на носу. Вызывай рубку-один!
«Утес», как и любой исследовательский корабль класса 7, имел две пилотских
рубки, которые дублировали друг друга. Основные функции лежали на рубке-один,
где сейчас сидели Аэйло и толстяк Ойэл.
— Рубка-один, рубка-один, — бормотал Айэзард. Вахта быстро откликнулась жирным
голосом Ойэла:
— Рубка-два, к переходу готовы?
— Готовность подтверждаю.
— Тогда держите штаны!
…Шутка была старая и основывалась на том, что во время некоторых хронопереходов
корабль ощутимо встряхивало. Правда, случалось это нечасто и обыкновенно в
особых условиях, так что сегодня встряски не намечалось. Тем не менее, пожелание
«держать штаны» стало доброй традицией.
— Вам того же, — хмыкнул Айэзард.
Мэйно тем временем убрал свой блок и приготовился отслеживать момент перехода.
Функции всех четырех пилотов в двух рубках были скорее контрольные — на сам
хронопереход, запрограммированный и введенный несколько дней назад, они повлиять
никак не могли, но в экстренной ситуации обе рубки обязаны были выполнить
необходимые меры по спасению корабля. Самое прискорбное, и именно об этом сейчас
думал Мэйно, никто не знает, какими могут быть экстренные ситуации при сбое в
момент хроноперехода…
На экране между тем замерцали разноцветные треугольники. Синий… красный… желтый…
Зеленый должен был означать сам момент перехода, черный — его окончание…
— Всплеск напряжения, — отметил Айэзард, бросив взгляд на боковую панель.
— Нормально, это нормально… — пробормотал Мэйно.
Зеленый треугольник!
Есть!
Внезапно корабль содрогнулся, словно налетев на невидимую преграду, рубку-два
наполнил громкий визг, летевший из динамиков громкой связи…
— Рубка-один! Рубка-один! — заорал Айэзард, мотаясь из стороны в сторону в
пляшущем на амортизаторах кресле. Мэйно остекленевшими глазами смотрел на
зеленый треугольник, который не гас. А должен был! Давно уже должен был
смениться черным или просто погаснуть, если переход не удался…
— Что творится?! — перекрывая визг системы, пробился голос Аэйло.
— Это у ВАС что творится?!
Треск, страшный треск в динамиках.
— Что-то случилось! Ойэл без сознания! У нас черный треугольник! Повторяю,
черный треугольник!..
— Что за дрянь?! — Мэйно до хруста в суставах вцепился в край пульта.
Корабль по-прежнему трясло и раскачивало, на боковой контрольной панели один за
другим загорались белые аварийные огни.
— Как у нас могут быть разные показания?!
— Никто не знает, Юрайзен их всех!.. Никто не знает, что может случиться…
С шипением открылась дверь рубки, и в нее буквально влетел Лэйзард, брат Мэйно.
Лицо его было перемазано кровью, глаза бешено горели. Молча он пробрался к
свободному креслу, закрепился, резко выдохнул:
— По-моему, конец.
— Рубка-два! — надрывался Аэйло. — Пытаюсь определиться! Рядом есть планета,
повторяю, планета! Нужно садиться!
— Согласен! — рявкнул Айэзард.
Сорвав прозрачную крышку пульта аварийной посадки, он приложил к датчику
запястье, чтобы сканер считал пилотский код, и защелкал тумблерами. Корабль
снова тряхнуло, да так, что пилот ударился лицом о твердый пластик. Он нащупал
языком шатающийся зуб, сплюнул на пол набежавшую в рот кровь… Ерунда, только бы
уцелеть!
— Ты почему не на посту?! — заорал на старшего брата Мэйно.
Тот утерся рукавом и огрызнулся:
— Корабль сейчас развалится, а ты думаешь о системе пищедоставки? Я резервный
пилот, я нужнее здесь!
Мэйно открыл рот, чтобы сказать что-то язвительное, но в этот момент «Утес»
завертело по всем осям, экран с треском погас, и Аэйзарда выбросило из кресла
пилота. Он успел осознать, что привязной ремень лопнул, а сам Аэйзард летит
спиной вперед, чтобы врезаться в стену рубки…
Удар!
Удар и темнота…
Когда Аэйзард открыл глаза, вокруг было тихо. Он лежал на какой-то наклонной
жесткой поверхности. Пахло горелым пластиком.
— Жив?
— Жив, — пилот вздохнул. — Неужели мы… сели?
— Сели, — горько сказал Мэйно. Он пристроился рядом на корточках, сжимая руками
голову. — Вот только куда? Аэйло пытается определиться, но у него ничего не
получается…
Аэйзард с трудом встал. Кажется, он был невредим, чего нельзя было сказать о
Мэйно, сплошь покрытом синяками и ссадинами. Его брат сидел тут же и рылся в
аптечке, недовольно бормоча себе под нос.
— Сколько… — голос Айэзарда сорвался, он откашлялся и повторил: — Сколько нас
осталось?
— Рубка-один пытается провести перекличку, — вздохнул Мэйно. — У нас нет связи
ни с кем, кроме них. Открывать дверь пока не решаемся — мало ли что там за ней…
Но грохнулись мы жутко.
…Слова пилота подтвердились совсем скоро, когда Аэйло удалось собрать уцелевших
членов экипажа в кают-компании. Они разместились на мягких диванах, стоявших,
правда, под неудобным углом — как сообщил один из техников, корабль при падении
врезался в почву и застрял в ней наискосок.
Из двадцати девяти осталось десять — четыре пилота (причем толстяк Ойэл так и не
пришел пока в сознание), двое техников системы жизнеобеспечения (один из них —
старший брат Мэйно), корабельный врач Йантал, который тут же занялся ранеными, и
трое ученых-исследователей: биологи Эйлаггал и Айл и химик Наойэл.
Когда врач разобрался с многочисленными травмами, на ноги поднялся Аэйло. По
корабельному кодексу после гибели капитана он, как первый пилот рубки-один,
становился старшим.
— Друзья! — негромко, но уверенно начал он.
Девять лиц, плохо заметные в тусклом свете аварийных ламп, обернулись к нему.
— Мы сели на неизвестной нам планете. Командир погиб, погибли и еще восемнадцать
наших товарищей. Я не могу сказать, что ждет нас за стенами корабля, но этот мир
вряд ли будет дружелюбным. Лишь одно обстоятельство не может не радовать —
планета по многим важным показателям подходит для жизни. Сейчас наша основная
забота — посильный осмотр корабля и ремонт наиболее важных его узлов, а также
разведка местности… Ведь не исключено, что мы останемся здесь навсегда, и с этим
придется смириться.
— Мы не сможем взлететь? — подал голос химик.
— Пока это трудно сказать, но я сомневаюсь, что мы сможем провести качественный
ремонт… Тем более группа техников погибла практически в полном составе.
Спасательную экспедицию ждать нет смысла, потому что сбой произошел во время
хроноперехода, а это значит, что наше местонахождение не сможет определить
никто… А теперь всех, кто может стоять на ногах, я прошу взяться за работу. Наша
будущая жизнь и судьба находятся в наших руках! Да поможет нам Светлый Ринтра!
…Аборигены, внешне весьма напоминавшие членов экипажа корабля, собрались вокруг
упавшего «Утеса» на почтительном расстоянии — то ли боялись подойти из
религиозных соображений, то ли просто корпус корабля еще не остыл. Среди них
были самки с детенышами и самцы, вооруженные примитивным оружием. Разглядывая их
через внешние камеры, Аэйло задумчиво проговорил:
— Все не так уж плохо. Они несомненно разумны.
— Выглядят опасными, — вставил Айл.
— У нас есть оружие, которое не сравнить с их дурацкими палками, — отмахнулся
новый командир. — И мы можем то, чего не могут они. Мы — боги. Поймите это! Мы —
для них боги, и это поможет нам выкрутиться!
— Но это неэтично, — с сомнением произнес Айл.
— А этично быть разодранным на куски этими дикарями? Нет, уж лучше я буду для
них… Сыном Неба! Сын Неба — неплохое имечко! К тому же это так и есть, ибо кто
мы, как не сыны неба? Расскажем им детские сказочки про Ринтру и Юрайзена…
— Нужно порыться в библиотеке, — подал голос оправившийся от ран толстяк Оэйл. —
Общение с туземцами всегда сопряжено с немалыми трудностями…
— Вот и займись этим! — бросил Аэйло. Он еще раз посмотрел на экран, на толпу
перепуганных аборигенов, и решительно кивнул:
— Завтра выходим!
«Завтра» по местным понятиям значило шестой день со дня посадки «Утеса» и третий
день по корабельным часам. После плотного завтрака все десять членов экипажа
собрались в шлюзе. Айэзарду это показалось неразумным и он советовал командиру
оставить несколько человек в корабле, но Аэйло решил, что появление должно быть
эффектным, и уж лучше дикари пусть увидят сразу всех новоявленных Сынов Неба.
На многочисленные вопросы об истоках будущей религии толстяк Оэйл, основательно
посидевший в библиотеке, заявил:
— Нужно перевести все на понятный примитивным дикарям язык. Им ни к чему
говорить о хронопереходе, о нашей технике… Может быть позже — избранным, которые
будут особо служить нам. А так мы представим корабль колесницей, которая может
летать среди сияющих звезд. А наше падение — гневом всемогущих богов, которые
прогневались за то, что Сыны Неба решили добраться до их обители, и послали
огонь, который повредил колесницу. Думаю, такое объяснение всех устроит. Ну, а
остальное… Аэйло прав, вспомнив, чему поклонялись наши дедвушки…
— Это неэтично, — снова повторил биолог, но его никто не слушал.
— Айэзард… — шепнул Мэйно, когда они ждали, пока откроется тяжелая дверь шлюза.
— Ты когда-нибудь думал о том, что станешь богом?
— Нет. — хмыкнул тот. — В училище мне забивали голову иными вещами.
— Первый полет — и такое… Если выберемся, я напишу книгу.
— А если нет?
— Если нет… — Мэйно вздолхнул. — Жалею, что так и не женился. И что женщин не
берут в экипажи.
— Не все потеряно, — усмехнулся Айэзард, поправляя снаряжение. — Посмотри на
местных туземок — если их хорошенько вымыть, то… То ничего!
Услышавший это Аэйло рассмеялся и хлопнул Мэйно по плечу:
— Ты будешь богом, парень! А богу позволено все, что он пожелает! Неужели ты еще
не понял всех плюсов, которые принесет тебе эта планета?
…Они еще не знали, что боги тоже смертны.

сообщения отредактировала kleopaTRa

Глава 1
Явление героев
Древность пахла пылью и отчего-то клеем — высохшим старым клеем для обоев. Этот запах казался особенно нелепым, хотя думать о подобном было явно не ко времени.
…Что же все-таки клеили эти египтяне?
Лара Крофт осторожно повела головой. Глаз выхватывал из полумрака неясные очертания покрытых фресками стен и массивных постаментов. На них громоздились нелепые каменные изваяния, с которыми строители храма отождествляли своих богов — таких же нелепых, но жестоких и страшных. А может, это действительно древние боги окаменели и ждут своего часа, чтобы предстать в ужасающей силе перед глупыми смертными, возомнившими себя всесильными? Кто знает…
Ближайший истукан — желтый, с выпученными глазами и узкой бородкой заставил отчего-то усмехнуться. Мастер явно дал маху — такой скульптуре не место в храме, это просто копия обычного египетского гроба, отчего-то поставленного стоймя.
…Долина Царей, гробница Сети I, раскопки Масперо 1882 года, первый курс, лекция
по египтологии профессора Алекса Енски… Но и об этом можно было подумать после.
Из низкого прямоугольного окна, больше напоминающего бойницу, в помещение проникал неяркий луч света. Девушка еще раз придирчиво осмотрела древнее святилище и решила, что можно спускаться — все это время она неподвижно висела вниз головой, держась за толстый пеньковый канат.
Ну-ка? Ну-ка?
Алмаз был там, где ему и полагалось быть — массивный постамент, грубо выточенный из камня, служил ложем громадному бриллианту, сверкавшему в неверном свете как звезда первой величины. Да он и был ею! Ослепительно-яркий, холодный удивительно правильной формы камень не был похож ни на одного из своих собратьев. Он был само совершенство.
…Особенно если слегка прикрыть веки. Чуть-чуть.
Лара глубоко вздохнула и разжала руки. Каменный пол с устрашающей скоростью понесся ей навстречу, но девушка не растерялась и не испугалась, как сделала бы на ее месте любая из представительниц Евиного племени. Тройное сальто в воздухе — и вот уже молодая валькирия стоит на покрытом вековой пылью полу таинственного храма, обшаривая взглядом каждый угол помещения. Она прекрасна, как богиня войны, как египетская воительница Львица Сехмет, попавшая в самый конец ХХ века: черное короткое платье, облегающее фигуру, две кобуры, удобно устроившиеся на широких бедрах, заплетенные в косу каштановые волосы и лишь один непокорный локон выбивается и тоненькой струйкой змеится по лицу… Леди Лара Крофт на миг представила, как выглядит со стороны и удовлетворенно усмехнулась. Для приема по случаю семидесятилетия дядюшки Арчи грубовато, но для подземного святилища, где караулит Смерть — в самый раз.
Ну, пора! Львица Сехмет готова!
Загадочный источник света, блуждающий по помещению, на секунду исчез и снова
возвратился назад, словно зачарованный прекрасной нарушительницей векового
уединения древнего храма. Но леди уже не было на том месте, где луч света
надеялся ее встретить. Вот ее стройная фигура мелькнула около древнего
постамента, на который взгромоздилась неведомая четырехпалая тварь, призванная
охранять гигантский алмаз — дар богов, великую святыню храма.
…Святилище в Карнаке, раскопки 1956 года, район сада, статья в «Эджипшен
акэолоджи»…
Лара осмотрелась. Сейчас, сейчас… Ее руки были опущены на уровень кобур с двумя
«глоками». Пятясь, девушка медленно обошла уродливую статую и приблизилась к
стеле, которую венчал алмаз. Уши ловили каждый шорох, руки напряжены до предела,
каждая клеточка тела ощущала, что надо быть начеку. Ладони леди Крофт плавно
скользили в воздухе, не приближаясь к рукоятям пистолетов, но и не удаляясь от
них. Львица Сехмет чуяла опасность, угроза была всюду, за каждым постаментом, за
каждым камней. Ей не отдадут алмаз просто так. Придется платить кровью — своей
ли, чужой, кто знает?
…Там!
Неровный, притушенный свет, струящийся по помещению, выхватил чью-то суставчатую
конечность, ее тень отразилась на камне, являвшемся постаментом для неведомой
твари. С треском и пылью разлетелась известняковая плита, исчерченная небрежно
исполненными иероглифами — и прямо перед искательницей сокровищ появился гневный
бог-мститель, слегка похожий… То есть, очень похожий на… То есть, вылитый…
робот! Сверкающий металлическими сочленениями, громадный и от того еще более
страшный. Что он здесь делает, среди этих древних артефактов? Это же храм XII
века до Христа, если судить по написанию иероглифов!..
Лара не успела ответить на этот вопрос. Она вообще ничего не успела предпринять,
как оказалась на полу. Удар металлической лапы был очень чувствителен, но не
смертелен. Девушка с ненавистью посмотрела на робота снизу вверх. Тот, словно в
ответ, резко зажужжал сервомотором и с устрашающей скоростью выпустил из себя
боевой манипулятор, впившийся в каменный пол всего за долю секунды до того, как
Лара успела убрать оттуда ноги. Металлический монстр, заступивший место
архаического бога-мстителя, защищал драгоценности и должен был лишить
возможности передвигаться каждого, кто посягнет на них. Не получилось раздробить
непрошеному посетителю ноги — в арсенале машины убийства есть еще много чего…
Однако не для прекрасной воительницы, решившей добраться до алмаза во что бы то
ни стало!
Львица Сехмет против стального Анахрона!
Резко вскочив на ноги, Лара бросила свое сильное тело назад. Сальто! Второе…
Третье… Расстояние между роботом и девушкой стало стремительно увеличиваться, и
вот она уже стоит в классической стойке для стрельбы. «Глоки» будто сами
прыгнули в руки из кобур. Что-что, а стрелять ее учили! Оба ствола принялись
извергать свинец в еще ничего не понявшего робота. Из металлического монстра
посыпались искры, тяжелые девятимиллиметровые пули пробили обшивку на «груди»
машины, неосмотрительно ставшей на пути разъяренной Сехмет. Но длилось это
недолго — робот, словно очнувшись от ступора, вновь бросился на Лару. Девушка
ловко вспрыгнула на постамент статуи четырехпалого чудовища и, продолжая
стрелять, оказалась на полу с другой стороны от каменного монстра.
…Все-таки не Карнак, у того, что нашли у входа в сад, была собачья голова. Хотя
и чем-то похож…
Для робота, пришедшего в замешательство, это стоило еще нескольких отверстий от
пуль в корпусе. То-то! Лара перекатилась по полу, продолжая вести огонь из обоих
стволов. Стена, покрытая иероглифами и грубо исполненными рисунками, дала
девушке убежище. Прижавшаяся к ней спиной Лара тяжело вздохнула. Затворные рамы
«глоков» в крайнем заднем положении — обоймы пусты… Пальцы привычно нажали на
выброс и опорожненные обоймы со звоном упали на каменный пол. Скорее! На поясе у
девушки было закреплено устройство для скоростной перезарядки: по несколько
обойм под удобным углом в специальном кронштейне. Достаточно подвести пистолеты
к обоймам, слегка нажать… Лара проделала эту операцию автоматически — все ее
внимание было поглощено поиском противника. Почему его не видно и не слышно?
Растворился в Вечности? Осознал в что в эпоху Нового Царства роботов еще не
было? И вот оружие заряжено. Щелкнули затворы, возвращаясь в боевое положение,
«глоки» провернулись на пальцах — Львица Сехмет снова готова к бою.
Вовремя! Стена, казавшаяся такой прочной и дававшая иллюзию защиты,
содрогнулась. Брызнула во все стороны каменная крошка, из образовавшейся дыры
высунулся манипулятор робота. Еще удар! Второй манипулятор, вырвавшийся из ового
отверстия, попытался найти Лару. Она резко перекатилась, вскочила на ноги,
выстрелила почти не глядя — и оглянулась, пытаясь найти путь к спасению.
Ага! Толстый канат, привязанный к выступу постамента… Кому это, интересно,
понадобился канат в египетском храме? Потом, потом… Выстрел! Канат высвободился
и начал свободно раскачиваться в воздухе. Робот между тем методично крушил
статую, мешающую ему добраться до девушки. Поздно, приятель! Лара подпрыгнула и
повисла на канате, снова выстрелила. Теперь можно было и оглядеться…
Пули достигли своей цели — робот проворно нырнул за постамент еще одного
каменного монстра.
Пистолеты вновь были в руках. Упали со звоном на пол пустые обоймы, встали на
место полные, коротко и зло лязгнули затворы. Лара с холодной ненавистью
смотрела на выбравшегося из под завала монстра. Тот почему-то медлил. Может,
пули не пропали даром, и повреждения так велики, что он уже не может
функционировать? Лара покачала головой. Ничего подобного! У автора программы,
заложенной в этом чудовище, явно больная фантазия: помедлив какое-то мгновение,
монстр выдвинул две фрезы на верхних манипуляторах и двинулся к девушке, быстро
набирая скорость.
…"Резня бензопилой в Техасе» — смотрела на первом курсе. Дурацкий фильм! И
название дурацкое…
Дуэль? Что же, прекрасно! Лара подняла пистолеты на уровень глаз, нажала на
спусковые крючки. «Глоки» привычно дернулись, выплюнув очередную порцию свинца.
Это и не остановило робота, но несколько снизило скорость. Сдув с лица
непокорный каштановый локон, девушка храбро бросилась навстречу. Сдохнешь же ты
когда-нибудь?
Эхо выстрелов гулко отдавалось в древнем святилище. Впереди — бегущий монстр с
вращающимися на верхних манипуляторах фрезами. За его спиной — алмаз,
вожделенная цель, сияющая на постаменте. Эх, сейчас бы гранатомет, из которого
она стреляла в Хорватии!..
Лара бежала навстречу двум вращающимся смертям, «глоки» плевались пулями.
Сдохни! Сдохни! Сдохни! Но робот тоже не против закончить бой как можно быстрее.
Жужжащие фрезы были уже совсем рядом…
Они сблизились. Казалось, развязка неизбежна, но в последний момент Лара,
сгруппировавшись, пронырнула между суставчатыми «ногами» робота, оказавшись
прямо за ним, на пыльном каменном полу. Неповоротливый монстр не сразу понял,
что произошло. Только что противник был рядом и уже должен был погибнуть от его
смертоносного оружия… Тогда почему же пули одна за другой врезаются в спину?
Металлический монстр развернулся. Лара, еще не успевшая подняться, продолжала
стрелять… «Глок» в правой руке остановился. Затворная рама в крайнем заднем
положении — патроны кончились. Еще один выстрел — и замолчал «глок» в левой
руке. Робот прыгнул, сильно оттолкнувшись от пола, и навис над девушкой.
…А вот это уже плохо!
Леди Крофт уронила пистолеты на пол. Сверкающее колесо вращающейся на страшной
скорости фрезы вплотную приблизилось к лицу. Еще мгновение и…
Хватит!
Схватив манипулятор выше фрезы обеими руками, Лара резко дернула его вперед и
вправо. Одна из «ног» робота попала под собственную же фрезу. С жутким скрежетом
острый титан врезался в сталь. Посыпались искры, из перерубленного шланга
полилась гидросмесь. Робот свалился на левый бок. Вторая фреза вгрызлась в
каменный пол, заскрежетала… затихла. Груда металла, еще недавно бывшая роботом,
медленно осела на пол.
Девушка кубарем выкатилась из-под монстра, подняла брошенное оружие и кошкой
вспрыгнула на спину поверженному противнику. Несколько сильных ударов по
«голове» робота рукоятью пистолета… Кажется, достаточно! Пистолет полетел в
сторону. Лара оторвала предохранительный кожух и запустила руки в переплетение
проводов, наполнявшее корпус робота.
Вновь россыпь искр. Остро потянуло паленой изоляцией, обрывки проводов полетели
в разные стороны. Робот еще пытался запустить резервные аварийные системы,
щелкали какие-то реле, загорались и тут же гасли светодиоды, но Лара продолжала
потрошить металлического монстра, рвать тонкие проводки, и вскоре тот, издав
последнее шипение, замер.
Противник повержен. Богиня Сехмет Непобедимая грациозно спрыгнула на землю и
дернула пересохшими губами. Последняя препона, отделявшая ее от вожделенного
камня, лежала в пыли. Лицо девушки озарила улыбка, на этот раз уже настоящая.
Путь свободен!
Постамент, украшенный драгоценностью, был высок, куда выше Лары. Девушка
привстала на цыпочки потянулась всем телом — и легко сняла невиданной красоты
камень. Бриллиант переливался у нее в руках, дробя в своих гранях тусклый свет
на тысячи оттенков. Девушка заворожено смотрела (чуть зажмурившись, само собой)
на вожделенную добычу…
…И в этот момент, казалось уже навеки поверженный робот, беззвучно поднялся за
ее спиной. Железная Смерть дрогнула манипуляторами…
Лара заметила опасность слишком поздно — уже когда машина для убийств
приблизилась вплотную. Еще миг и…
— Стоп!
Властный голос леди Крофт вместе с протянутой вперед левой ладонью остановил
Железную Смерть. Казавшаяся только что непобедимой машина послушно замерла перед
девушкой, словно Львица Сехмета и вправду вспомнила заклинание против боевых
роботов. Лара коротко вздохнула и неспешно подошла к замершему в ожидании
дальнейших команд чудовищу. Громадная туша покореженного робота возвышалась над
ней. Девушка поднесла руку к груди робота, что-то нажала.
Откинулась передняя бронированная панель, прикрывавшая жидкокристаллический
дисплей и клавиатуру. По дисплею красными букашками бежали какие-то цифры,
вероятно, робот тестировался. С легкой усмешкой молодая леди достала мини-диск и
вставила в прорезь возле экрана. Тут же помещение наполнилось жуткой музыкой, от
которой вздрогнули древние стены. На дисплее услужливо высветилась надпись:
«Вечеринка Лары». Не выдержав то ли бравурной музыки, то ли напряжения, но робот
грузно осел на пол. Лара вздохнула, закрыла переднюю панель и, привычно отбросив
непослушный локон с лица, взяла робота за «ногу».
Оглянулась…
Запах клея вновь шибанул в ноздри. Немудрено — весь этот «храм» вместе с грубыми
гипсовыми подобиями египетских статуй, фресками на холсте и картонными
раскрашенными рельефами покупался именно ради подобного случая. Съемочная
группа, завершившая работу над очередным историческим блокбастером, охотно
отдала весь этот «антураж» — почти задаром. И то, стоит ли платить дорого за
такую грубую имитацию! Киношники, что с ним взять? Вот только бриллиант…
Лара усмехнулась и легко подбросила на ладони блестящую коробку с дискетами. Не
бриллиант, конечно, зато по своему очень полезная вещь. И в самом деле, зачем ей
бриллиант размером с кулак?
Когда в славные годы короля Генриха VIII выходец из лондонского джентри Джон
Крофт построил себе дом в Суррее, гордо назвав его Крофт Менором, он озаботился
почти обо всем — даже о небольшой тюрьме в самом глухом углу подвала — той
самой, что и превратилась ненадолго в «египетский храм». Вот, правда, с
центральным отоплением вышла неувязка, да еще забыл родоначальник Крофтов о
такой совершенно необходимой вещи, как компьютерный центр. Недосуг ему было,
видать.
Центральное отопление в доме так и не появилось. А вот компьютерный центр…
…В компьютерном центре суррейского имения лордов Крофт стоял неописуемый шум —
сразу из десятка динамиков гремела музыка. Для ушей нормального человека эта
немыслимая какофония показалась бы, мягко говоря, чересчур громкой. Но для
темноволосого, кучерявого парня в очках и наушниках, сидевшего перед четырьмя
мониторами, было, похоже, в самый раз. Молодой человек, зажмурив глаза от
удовольствия, раскачивался всем телом в ритм громокипящим раскатам. Его длинные
пальцы выбивали на клавиатуре одному ему понятную дробь…
…Рулез!!!
Увлеченный своим занятием, парень даже не заметил, как в помещение ворвалась
хозяйка поместья, волочившая за ногу то, что еще несколько минут назад было
боевым роботом-тренажером. Лишь когда девушка подошла вплотную к парню и
хлопнула его по плечу, тот открыл глаза.
— Во дьявол! — выдохнул молодой человек — и тут его взгляд упал на груду
металлолома, лежавшую у ног девушки. Лицо его перекосилось, словно от зубной
боли. Парень застонал, бросился к роботу, присел на корточки и принялся
заботливо осматривать и оглаживать его, словно отец заболевшего ребенка.
— Во, сакс! Ну, надо же, опять! — простонал он. — Бедняжка!..
Лара поняла, что речь идет не о ней, и только горько усмехнулась.
— Дьявол, что ты с ним сделала? Я, кстати, все перепрограммировал перед этим.
Это же сакс просто! Да какой там сакс? Маздай чисто!..
— Ну, знаешь, — не выдержала девушка. — Я хочу, чтобы твоя программа
останавливалась, прежде чем открутить мне голову!
— А-а! — молодой человек задумался, — В этом, конечно, есть смысл… А что, сразу
нельзя было сказать? Ты ведь, кажется, говорила, что тебе нужен настоящий
противник?
— Настоящий, — согласилась леди Крофт. — Но не такой же!
Между тем, в комнату важно, не спеша, вошел высокий человек лет сорока, одетый в
форменный смокинг дворецкого. В одной руке он держал стакан апельсинового сока,
через вторую была перекинута ослепительно белая салфетка. Вошедший посмотрел на
молодых людей не без осуждения. И вправду! Леди одета невесть во что, рядом
невесть с кем, да еще эта дрянь на полу!
Лара поприветствовала его небрежным кивком головы, взяла сок и гордо удалилась,
вызывающе покачивая бедрами.
— Леди опять стреляла боевыми? — невозмутимо осведомился человек в смокинге.
— Конечно! — убито кивнул компьютерщик и, не удержавшись, запричитал над
поверженным роботом. — Господи, мой маленький, что эта валькирия с тобой
сделала? Бедненький ты мой!..
Дворецкий только головой покачал.
Все началось ровно месяц назад. В очередной раз впавшей в хандру леди Ларе Крофт
вдруг захотелось все обновить, все переделать в родном суррейском доме. Уж
слишком сумрачным и чопорным он ей казался — прямо как какой-нибудь из ее
многочисленных родственников, осколков Британской империи. С времен
короля-многоженца Генриха многое изменилось, а ремонтировали дом в последний раз
почти полвека назад — в годы Суэцкого кризиса. Особняк и вправду напоминал родню
— всех этих двоюродных-троюродных перестарков…
…Родственников у Лары было много. Очень много. Слишком много…
Девушка решила, что обычный ремонт ничего не даст. Нужно коренным образом менять
имидж. На дворе последнее десятилетие двадцатого века, века компьютеров и
электроники. У всех нормальных людей есть компьютеры, видеоглазки и прочие
занятные вещицы, придуманные для обеспечения быта и досуга. А чем она хуже?
…Все равно, в экспедицию попасть не удалось, профессор Гоксли, этот выродок из
Абердина, опять отказал. А ведь так хотелось!
Ну, если не выгорело с раскопками в Каппадокии, превратим Крофт Менор в
компьютерный рай!
Лара была не совсем права. Разумеется, в поместье имелся компьютер, как же без
него? Мощный агрегат с семнадцатидюймовым монитором, двумястами пятьюдесятью
шестью мегабайтами оперативной памяти и тридцатью гигабайтами на жестком диске
красовался в кабинете хозяйки. Но это все было не то. Леди Крофт хотелось
чего-то сверхъестественного — такого, от которого бы дух перехватывало. Такое!..
Не долго думая, Лара послала запрос своему старому приятелю по электронной
переписке из США, молодому компьютерному гению Рою Брайсу, сидевшему, как она
сама, без дела, поинтересовавшись, сможет ли тот ее удивить чем-нибудь этаким,
на что горазды лихие янки.
Брайс, не колеблясь ни минуты, ответил утвердительно, пообещав превратить Суррей
в Силиконовую Долину.
Тогда мысли Лары заработали в несколько ином направлении. Силиконовая долина —
это слишком, а вот…
«Нельзя ли сконструировать специальный боевой стимулятор-тренажер в виде
человекообразного монстра?» — поинтересовалась она.
Брайс вновь дал положительный ответ, предложив сконструировать Чудище
Франкенштейна-2.
«Приезжай немедленно!!!» — воззвала молодая англичанка через океан.
Компьютерный гений сообщил, что уже заказал билет на первый же самолет. Судьба
суррейского дома была решена.
Узнав о грядущих переменах, старый дворецкий Уинстон ужаснулся. Вот уже
пятьдесят пять лет из своих семидесяти он верой и правдой служил семейству Крофт
и был из той породы дворецких, которые в представлении верных традициям англичан
прочно ассоциировались с понятием «Дом». Уинстон появился в Суррее еще
пятнадцатилетним юношей. Его привел сюда дед, тоже исполнявший должность
дворецкого. За прошедшие полвека имение стало для Уинстона чем-то большим, чем
местом работы, он сроднился с ним, стал частью огромного организма. Старик
твердо знал, каким должен быть Дом, настоящий Дом английской леди. И вот теперь…
И вот теперь некий молодой прощелыга (а в этих безбожных Соединенных Штатах все
проходимцы и прощелыги) собирается подвергнуть осквернению все, что свято для
Уинстона, все, что незыблемым коконом традиций окружало дворецкого всю его
жизнь! Этого старик выдержать не мог — точно так же, как не мог и оспорить волю
хозяйки. Да и как оспоришь? Да, мисс Крофт молода, и ее поведение далеко не
вписывается в рамки того, как себя должна вести истинная леди. Однако все
приходит с возрастом — уж это-то Уинстон хорошо знал по собственному жизненному
опыту. Но Лара — дочь Крофтов, она — НАСТОЯЩАЯ Крофт, в ней течет благородная
кровь многих поколений, кровь джентри, рыцарей, лордов. А кровь, порода — это
значит многое. Многое — все. Тем более, что греха таить, все Крофты были не без
причуд. Та же тюрьма, к примеру, выстроенная основателем имения. Компьютерный
центр все-таки как-то безобиднее.
Поэтому Уинстон только осведомился у хозяйки, как долго продлится пребывание
американца в Крофт Менор.
— Думаю, что-то около месяца с небольшим, — рассудила та.
Старик величаво кивнул, словно с самого начала догадывался о подобном.
— Тогда позволено ли мне будет просить леди об отпуске? Напомню, что я не был в
отпуске вот уже девять лет. С тех самых пор, как случилось Большое Несчастье.
— Да, Уинстон, конечно, — тут же согласилась девушка. — Но я совершенно не
представляю, что будет с поместьем в ваше отсутствие.
— Вам нечего беспокоиться, миледи, — столь же величественно ответствовал
дворецкий. — Я оставлю достойную замену. Надеюсь, вы ничего не имеете против
Хиллари?
Хиллари девушка знала с самого детства и поэтому совсем не удивилась.
— Вашего племянника? Естественно, нет. Думаю, что это прекрасная кандидатура.
Кандидатура была и в самом деле неплохой. В молодые годы Хиллари несколько лет
служил в Суррее, пока не удостоился места дворецкого в имении какого-то старого
лорда-маразматика среди болот Девоншира. Но уже год он был не при деле после
того, как лорд-маразматик, чьей смерти наследники ждали уже полвека, внезапно
женился на манекенщице и укатил на Майами, отправив прислугу в длительный
отпуск.
— Благодарю вас, леди. Хиллари — очень рассудительный и серьезный молодой
человек. Он сумеет присмотреть за домом и хозяйством…
Уинстон хотел добавить «не хуже меня», но не стал. Лгать хозяйке он не имел
права.
Теперь жуткий месяц был на исходе. И Хиллари, принявший удар на себя, лишь
закатывал глаза, представляя реакцию своего почтенного дядюшки, когда тот увидит
все то, что сотворил в доме мистер Брайс. Нет, лучше о таком не думать…
Лара расслабленно лежала в джакузи. Хоть она, как и всякий археолог, и была
неприхотливой в быту, но зачем же лишать себя мелких радостей? Например, таких,
как эта, когда лежишь, абсолютно умиротворенная, в теплой, бурлящей воде, так
приятно ласкающей напряженное тело. И таешь…
Девушка приподнялась и села. Налив в ладонь ароматный бальзам из пластмассовой
бутылочки с неяркой этикеткой (пестрота — всегда признак дешевой косметики),
Лара движениями стала втирать жидкость в тело. Сперва умастила плечи, затем
перешла к груди.
«Господи, до чего же хорошо! — расслабленно подумала она. — Так бы и лежала
целую вечность!»
Ее чуть шершавые ладони немного царапали кожу. Это действовало возбуждающе.
Грудь напряглась, соски набухли и затвердели. Девушка издала слабый стон… Рука
опустилась ниже, поглаживая живот. Мышцы судорожно сократились. Внизу живота
появилось ощущение приятной тяжести…
Леди Крофт решительно тряхнула головой, отгоняя прочь дурные мысли. Мыльные
брызги, радужно переливаясь, полетели в разные стороны.
Что это с нею? Неужели она превращается в нарциссирующую аристократку или, еще
хуже, в старую деву? Позорище! Все, хватит! Кружка воды для умывания в день — и
никаких бальзамов!
Она гибкой кошкой выскочила из джакузи и встала под холодный душ. Ледяные струи
быстро навели порядок в разгоряченных мыслях.
…А все от безделья! Клмпьютерная вакханалия уже успела ей слегка надоесть. А чем
заняться? Вот, тетушки то и дело намекают, что самое время наследнице Крофтов
выходить замуж, пора, мол, становиться «истинной леди»…
Лара, не выдержав, фыркнула. Может, ей еще и чулки вязать посоветуют?
Растираясь большим махровым полотенцем, девушка вышла из ванной комнаты и
наткнулась на верного Хиллари. Тот, увидев хозяйку неглиже, дисциплинированно
потупил взор. Но Лара успела прочесть в глазах дворецкого немое осуждение — и в
глубине души слегка обиделась. Не то, чтобы она обрадовалась, если бы дворецкий
облизнулся…
…А ведь ему всего сорок с небольшим. Мог бы и облизнуться, в конце концов. Не
каждый дворецкий может лицезреть Диану, выходящую из пены.
Лара тут же вспомнила, что из пены появилась не Диана, а именно Афродита, на
которую она все-таки… Н-да…
Быстро оправившись от смущения (картина была, в общем-то, привычной), Хиллари
подал Ларе легкое летнее платье, присланное на прошлой неделе тетушкой (ох, уж
эти тетушки!) из Франции. Туалет, вышедший из мастерской несравненного Кардена,
стоил, вероятно, баснословных денег, но престарелая родственница ничего не
жалела для племянницы-сиротки. И прежде всего — добрых советов. Платье тоже было
таким советом, точнее намеком. Мол, истинные леди…
Вновь фыркнув, мисс Крофт прошествовала к платьевому шкафу. Еще чего! Надеть
это? И на кого она будет похожа в этаком прикиде?
Полотенце упало на пол. Невозмутимый Хиллари прикрыл глаза, дабы не пялиться на
открывшиеся его взору обнаженную спину и ягодицы владелицы Крофт Менор.
— Истинная леди должна быть скромной, — проглотив комок в горле, не выдержал он.
…И этот туда же!
Девушка кинула на Хиллари сокрушительный взгляд из-за плеча и принялась
натягивать любимый топ небесно-голубого цвета.
— Вот именно, что леди должна быть скромной, — процедила она сквозь зубы, сделав
ударение на слове «леди».
И столько чувств было вложено ею в это короткое слово, что любой, даже тот, кто
не имел чести близко знать мисс Лару Крофт, понял бы, что нет для нее ничего
худшего, чем быть этой самой «леди». Особенно «истинной»…
— Какой забавный Герулес! Правда, Пиммс?
— Это не Геркулес, мистер Пауэл. Это Р-ринтра.
Двое мужчин стояли у огромной, двустворчатой, старинной работы двери, ведущей в
палаццо Скакки, что на Виа де ла Росса в славном городе Венеции. Заходить,
однако, не спешили, предпочитая разглядывать фасад, украшенный потемневшими от
времени мраморными рельефами.
— Значит, Ринтра? А рядом кто?
— Сейчас, сейчас, мистер Пауэл… Слева Орк, справа, кажется, Лос. А этот скелет —
Юрайзен…
— Забавно, забавно… Где вы все это вычитали, Пиммс?
Один из любопытствующих был постарше, лет тридцати пяти — тридцати семи.
Высокий, стройный, с коротко остриженными темными волосами, он чем-то неуловимо
напоминал змею, возможно, холодными зеленовато-желтыми глазами и тонкими
бледными губами, постоянно растянутыми в язвительной усмешке. Казалось, что в
любое мгновение изо рта его может выскочить молниеносное раздвоенное жало.
— Ок-культная литература конца XVIII века, мистер Пауэл. Помните у Блейка?
Ринтра ревет, потрясая огнями,
Тучи голодные носятся низко…
…При взгляде на этого эрудита невозможно было удержаться от улыбки: неказистый
парень с длинными, вьющимися волосами песочного цвета, небесно-голубые глаза на
смазливой физиономии преданно, по-собачьи смотрят на змееподобного. Рот растянут
почти до ушей, а сами уши! Им бы мог позавидовать слоник Дамбо из диснеевского
мультфильма.
— Выходит они не очень прятались, а Пиммс?
— Н-ну, мистер Пауэл, прежний владелец всегда мог пояснить, что это не Ринтра, а
тот же Геркулес…
Молодой человек был одет в странный, фиалкового цвета костюм. В руках он держал
груду каких-то бумаг, прижимая их сверху подбородком, чтобы случайный порыв
ветра не унес его сокровища.
— Что, Пиммс, страшно? — вздохнул «змееподобный».
— Амбивалентно, мистер Пауэлл, — сквозь зубы, не отрывая подбородка от
драгоценных бумаг, проговорил ушастый. — Чуть-чуть…
— А вот мне так не немного, а на полную катушку.
Пиммс удивленно вздернул брови. Видеть всегда невозмутимого Манфреда Пауэлла
испуганным было для него в диковинку.
— А, чего там! — махнул рукой «человек-змея» и решительно толкнул дверь. —
Послушаем, как Ринтра ревет…
Дверь бесшумно раскрылась. Пиммс весьма удивился — судя по внешнему виду двери,
она была весьма тяжелой и древней. Молодой человек ожидал, что, распахиваясь,
дверь непременно должна издавать мерзкий протяжный скрип. Но кто-то заботливо
смазал гигантские бронзовые петли.
Они поднялись по широкой мраморной лестнице, устланной мягкой ковровой дорожкой,
и оказались в огромном зале. Высокие, украшенные позолоченной лепкой потолки, и
стены помещения были расписаны, вероятно, еще в XVII веке кем-то из учеников
Караваджо — по крайней мере так показалось всезнайке Пиммсу. Уж больно мрачными
и странно реалистичными были эти картины, изображающие Конец Света и Страшный
Суд. Тот, кто их написал, либо страдал психическим расстройством, либо был
еретиком, потому что единственными по настоящему симпатичными существами на
фресках являлись Сатана и его кромешники — сильные, красивые, мужественные.
Терзаемые же ими люди выглядели не просто жалко — они были отвратительны. Где, в
каком кошмарном сне мог увидеть художник такие лица и фигуры? А картины пыток?
Неужели живописец побывал в застенках святейшей инквизиции? Или на какой-то миг
этот смолекудрый красавец с телом античного бога — Сатана — в награду за
старание разрешил мастеру одним глазком взглянуть на то, что творится в Его
владениях?
Пиммс вздрогнул. Сколько уже раз он был здесь со своим патроном, но никак не мог
привыкнуть к необычному интерьеру. Оставалось лишь удивиться, как можно жить в
этом доме.
Впрочем, в палаццо Скакки никто и не жил. Официально он считался музеем
итальянской живописи и декоративно-прикладного искусства XVII века. В последнее
время барокко снова начало входить в моду — особенно у американцев, которым в их
сытой и однообразной жизни нужны были сильные встряски и острые впечатления.
Поэтому у палаццо Скакки не было недостатка в посетителях. Удивительные фрески
неизвестного художника притягивали иноземных туристов. Какой-то экспансивный
миллионер со Среднего Запада даже попытался купить палаццо у его нынешнего
владельца. Речь шла о достаточно внушительной сумме с восемью нулями, однако
сделка так и не состоялась. Итальянский граф, как ни странно, оказался
недостаточно бедным и жадным для «макаронника».
Но несколько раз в месяц музей оказывался закрытым для посетителей — точно так
же, как и сегодня. В зале не сновали настырные американцы с фотоаппаратами и
заторможенные русские в помятых костюмах от Версачче, с нелепым хихиканьем
тыкающие пальцами в натуралистически изображенные гениталии чертей и их жертв.
Однако люди в помещении были. Два десятка человек разместились за двумя длинными
дубовыми столами, расставленными параллельно. В дальнем конце зала, на небольшом
возвышении стояло пять деревянных кресел с высокими резными спинками. Среднее
было больше и богаче соседних, его спинку украшало изображение Треугольника
Света с вписанным в него Всевидящим Оком. Можно было подумать, что
присутствующие тоже часть экспозиции — или все-таки туристы, решившие поиграть в
заседание тайного общества. Самое место — старинный особняк, глухая тишина
огромного зала… Но это были не туристы, а то, что творилась под украшенными
страшными фресками сводами, не было игрой.
Пиммс не без робости покосился та того, кто сидел в кресле со Всевидящим Оком и
в который раз подумал, что короля и вправду играет свита. Встреть он этого
человека на улице или в каком-нибудь офисе, он никогда бы не поверил, что этот
обычный мужчина средних лет является Гроссмейстером Великого Общества
Иллюминатов. Даже сейчас в такое верилось с трудом. Иллюминаты — от этого слова
несло запахом пыльных книг и скукой музеев. Трудно было представить, что они все
еще существуют, действуют, строят планы.
Пиммс вздохнул и прикинул, что именно на это рассчитывают мудрецы, собирающиеся
в этом зале.
Их считали масонами, их путали с розенкрейцерами, но они не были ни теми, ни
другими. Не были — хотя порою охотно прятались за чужими спинами и чужими
именами.
В любой книге по истории тайных обществ можно прочесть, что в конце XVIII века
немецкий ученый Адам Вейсгаупт, разочаровавшийся в своих наставниках-иезуитах,
решил создать орден, призванный воспитать новые поколения немцев, свободных от
традиционных уз монархизма и католицизма. Поговаривали, правда, что есть
существуют тайные писания, надежно хранящиеся посвященными внутреннего круга и
доказывающиеся, что Вейсгаупт вовсе не являлся основателем. Орден Иллюминатов —
Хранителей Света — был создан еще древними арьями около пяти тысяч лет назад.
Именно от арьев иллюминаты заимствовали странные сказания о великом титане
Ринтре, вступившем в бой со Скелетом Юрайзеном и воссоединившем Небо и Ад.
Впрочем, такие легенды о давних корнях охотно поддерживались всеми «закрытыми»
обществами, и древние арьи казались скептикам столь же нереальными, как
строитель Соломонова Храма Хирам, основавший масонский орден.
Иллюминаты не спорили и не пытались ничего доказывать.
Как бы там ни было, но Вейсгаупт основал достаточно мощную и разветвленную
организацию явно экстремистского толка, основанную на беспрекословном подчинении
нижестоящих членов вышестоящим. Взяв за образец структуру масонских лож,
основатель иллюминатов разбил организацию на тринадцать степеней, которые
делились на высшую и низшую категории. К низшей относились степени новичков —
минервала, младшего иллюмината, старшего иллюмината. Высшая включала степени
ученика, подмастерья, мастера, шотландского оруженосца, шотландского рыцаря,
жреца, принца, мага-философа и короля.
И это было тоже не ново. Каждое «закрытое» общество — небольшая армия. Впрочем,
далеко не всегда — небольшая.
Проходя каждую ступень, иллюминат должен был освободиться от определенных
недостатков и приобрести качества, необходимые для полноценного члена ордена.
Представления о целях и задачах общества он получал небольшими порциями. На
более высокой ступени — все более сокровенные сведения.
Вступая в члены ордена, неофит сначала обязан был научиться подчиняться
вышестоящему, контролировать свои мысли и поступки, следить за окружающими и
доносить на них, собирать сведения, необходимые для иллюминатов. Здесь явно
сказалась многолетняя практика общения Вейсгаупта с иезуитами. Великое правило:
«младший — всего лишь труп в руках старшего» всегда нравились вождям любого
уровня. Зато некоторые ритуалы и обряды были позаимствованы явно не у иезуитов.
Поговаривали, что они — из культовой практики древних арьев, основателей Ордена.
Скептики не верили, а иллюминаты не спорили и не пытались что-либо доказывать.
…Для того, чтобы быть посвященным в степень жреца, следовало одержать победу
разума над собственным мелким тщеславием и эгоизмом. В ярко освещенной зале
Гроссмейстер предлагал испытуемому выбрать из символических предметов тот,
который более всего нравится претенденту. На столе лежали корона, кинжал,
королевская мантия, красный пояс и льняная туника. Того, кто предпочитал символы
королевской власти, судьи признавали человеком, не способным побороть личные
амбиции. Выбравший же красный пояс считался пригодным к дальнейшему продвижению
в иерархии иллюминатов и достойным для приобщения к высшим тайнам ордена.
Над подобными обрядами посмеивались. Иллюминаты не и пытались спорить.
Начав с просветительских лозунгов (таков уж он был, век XVIII — век
Просвещения), иллюминаты быстро пришли к мысли о необходимости низвержения
существующих в Европе порядков и режимов. Великий авантюрист Калиостро,
встречавшийся с руководителями иллюминатов, свидетельствовал, что в планы
общества входило свержение французской монархии, поход на итальянские
государства и лишение папства светской власти. «Мы должны уничтожить все слепо и
без разбора, — писал Вейсгаупт в своих дневниках, — с одной-единственной мыслью:
как можно больше и как можно быстрее.»
отредактировала kleopaTRа

Да, интересная книга.

И это было не ново. Более того, иллюминаты оказались странно неосторожными и
откровенными — по сравнению с теми же масонами, никогда не выдавшими своих тайн.
Не удивительно, что деятельность иллюминатов вызвала серьезную озабоченность у
германских властей и ортодоксальной церкви. 22 июня 1784 года курфюрст Баварский
издал указ о роспуске всех тайных организаций на территории княжества. Вейсгаупт
вынужден был бежать из страны. 2 марта 1785 года последовал новый указ — уже
конкретно против иллюминатов. Руководящая верхушка общества была арестована, в
печати появился ряд разоблачительных документов, открывавших истинное лицо
«светоносцев». Просуществовав всего восемь лет, орден ушел в небытие.
…По крайней мере так было написано в пыльным книгах.
Правда была в том, что орден действительно исчез с людских глаз. Но вот уже
двести лет маятник Времени отсчитывал тайную историю иллюминатов. Власть
предержащие ошибались, наивно полагая, что от ордена можно так просто и легко
избавиться несколькими указами, как от средневековых тамплиеров, упраздненные
повелением папы и короля Филиппа Красивого. Впрочем, поговаривают, что и с
тамплиерами все было не так просто.
Иллюминаты, считавшие себя носителями знаний древних арьев, имели достаточно сил
и средств, чтобы выжить. «Великая сила нашего ордена, — поучал собратьев
непокорный Вейсгаупт, — состоит в его маскировке; никогда и нигде не допускайте,
чтобы он выступал под своим именем, но всегда — под другим именем и видом
деятельности.» Чему-чему, а маскировке «светоносцы» научились. Сколько
глобальных политических кризисов и катастроф было осуществлено ими из-за кулис
за эти два века — не перечесть. Да никто и не пытался, ведь ордена официально не
существовало. В средствах иллюминаты не стеснялись. Денег хватало: всегда
находились доброхоты-толстосумы, желавшие поддержать благие начинания ордена.
Среди фамилий, фигурировавших в списке дарителей (если подобный список
действительно существовал), были зафиксированы такие, что, пожелай иллюминаты
обнародовать оный, разразился бы еще один, возможно, крупный финансовый кризис.
Далеко не все пожертвования были добровольными — вокруг всегда лежит много чужих
денег, которые легко можно сделать своими.
Но не в деньгах был смысл. Деньги — всего лишь инструмент, необходимый для
достижения вожделенной цели. А целью иллюминатов, как ее сформулировал еще
Вейсгаупт, было мировое господство.
Не ново — но всегда убедительно.
Некоторое время назад Фортуна предоставила «светоносцам» новый Шанс — из тех,
которые выпадают раз в несколько тысяч лет. А если точно, то раз в пять тысяч. И
судьба Проекта сейчас во многом зависела от этих двух англичан, стоящих перед
членами внутреннего круга.
…Гроссмейстер, насупившись, смотрел на внешне невозмутимого Пауэлла. Правильно
ли он поступил, доверившись человеку, едва-едва достигшему сана жреца? Конечно,
Манфред Пауэлл не один раз доказывал свою преданность ордену. И все же… Ставки
очень высоки.
— Братья и сестры, — негромко заговорил глава иллюминатов. — Сегодня пятнадцатое
мая, первый день парада планет. А мы все еще ни на йоту не приблизились к тому,
что ищем. Похоже, у нас кончается время. Это неприемлемо!
Он помолчал.
— Мистер Пауэлл, — Гроссмейстер сурово глянул на «человека-змею». — Вы можете
сказать что-нибудь в свое оправдание? Или хоть как-то прояснить ситуацию?
— У меня нет никаких объяснений, — дернул щекой англичанин. — Конечно, на первый
взгляд, в деле нет никаких изменений, но это лишь на первый взгляд. Смею
напомнить высокочтимому совету, что мы работаем с древними космологическими
моделями.
Он ткнул пальцем в кипу документов, прижимаемых Пиммсом к груди.
— Погрешность составляет три дня. И я абсолютно уверен, что мы получим ответ к
тому времени, пока планеты выстроятся в один ряд.
— То есть, — все так же сурово уточнил председательствующий, — ключ будет в
нашем распоряжении через одну неделю?
— Да, конечно, — не без высокомерия подтвердил Пауэлл. — Через одну неделю.
— Прекрасно, мистер Пауэлл! Но помните — у нас есть только единственная
возможность получить обе половины Треугольника. Если мы потерпим неудачу, нам
придется ждать еще пять тысяч лет.
Манфред Пауэлл саркастически улыбнулся.
— Не знаю, как у вас, но у меня иные планы на это время.

Самоуверенность Пауэлла, кажущаяся или истинная, поколебала Гроссмейстера.
— Мы должны добиться успеха!
На этот раз он почти просил.
— Верьте мне, — коротко бросил англичанин и, резко развернувшись на месте, вышел
из зала. Пиммс быстренько засеменил следом.
Когда они уже спускались по той же мраморной лестнице, «ушастик» осторожно
поинтересовался у своего патрона:
— Но мы ведь не готовы, сэр? И понятия не имеем, где искать этот ключ?
— Нет! — процедил сквозь зубы «человек-змея» и негромко выругался.

Глава 2
Они тикают

«…Иногда внутри слоя можно выделить точно датированные стратиграфические ярусы.
По этим причинам археологические раскопки производят горизонтальными пластами.
Термин «пласт» употребляется вместо устаревшего «штык"(высота железной части
лопаты), неопределенным в отношении его толщины…»
Старый конспект по археологии был раскрыт ровно посередине. Толстая тетрадь,
потрепанная синяя обложка…
Для натуры импульсивной, порывистой, а именно таковой и являлась леди Лара
Крофт, не было ничего хуже безделья, когда тучи мрачных мыслей одолевают тебя
назойливыми мухами делать, скажем прямо, ничего не хочется. Да и что делать?
Составить электронный каталог обширной суррейской библиотеки, которую начали
собирать ее предки еще в позапрошлом веке. А зачем? Можно поручить это Брайсу,
он справится и лучше, и быстрее. Прокатиться на любимом мотоцикле до Лондона и
обратно? Почти триста миль мощная машина преодолевала за каких-то полтора часа.
Но снова-таки, зачем? Чтобы повстречаться с многочисленными родственниками,
которые ее недолюбливали из-за позорящего статус аристократки поведения.
Повидать коллег? Но в журналистской среде одни и те же темы: кто на ком женился,
кто с кем развелся и сколько при этом дал отступного. Нет, увольте! Скучно. Но
чем же заняться, чем? Оставалось перечитывать старый конспект в синей обложке.
«…Чем меньше толщина пласта, тем больше выявляются подробности строения
памятника, точнее археологическая фиксация, но тем медленнее проходят раскопки.
Часто археологи копают пластами по 20 см, но в тех случаях, когда фиксация
должна быть более точной, толщину слоя следует уменьшить. Раскопки
кьеккен-медингов (так называемая культура «кухонных куч») в Омозене (Дания)
производились…»
Она очень хотела стать археологом — настоящим, профессиональным. Очень хотела…
…Единственная дочь лорда Хеншингли Ричарда Крофта (отец терпеть не мог свое
такое труднопроизносимое имя и чаще предпочитал наследственное, родовое), она
появилась на свет четырнадцатого февраля тысяча девятьсот шестьдесят седьмого
года — в самый разгар «сексуальной революции» и бунтов хиппи. Может быть, именно
поэтому дочь аристократа выросла такой свободолюбивой и независимой.
Чем была для нее жизнь? Дом в Лондоне, особняке в Суррее, вышколенные слуги,
приемы, высшее общество. Естественный путь для девушки из подобной среды —
хорошее воспитание и образование, затем выгодное замужество.
Поначалу все так и шло по наезженной колее. С трех до одиннадцати лет — частное
обучение, обязательное в хорошем обществе изучение иностранных языков.
Французский преподавала родная тетушка девочки по материнской линии, работавшая
учительницей на Континенте. Типичная старая дева, она была объектом постоянных
подшучиваний со стороны балованной племянницы. То на учительском стуле
обнаруживался разлитый суперклей, то из ридикюля тетушки, в то время, как она
лезла туда за надушенным носовым платком, выскакивала парочка огромных
мадагаскарских тараканов. Бедная женщина сносила все с неизменным спокойствием.
В конце концов, педагогическое мастерство одержало верх. Лара превосходно
усвоила французский и немецкий языки, немногим хуже — итальянский. Под
руководством отца, увлекавшегося Востоком, она стала разбирать и арабскую вязь.
Затем — Уимблдонский колледж для девочек, где Лара провела следующие пять лет,
заведя кучу полезных с точки зрения аристократки, но совершенно ненужных ей
знакомств.
Все начало меняться, когда юная леди Крофт попала в Гордонстаунскую школу и
открыла для себя горы Шотландии. Скалолазание стало для Лары окном в новый мир,
полный приключений и острых ощущений. Впрочем, это было только начало. Чуть
позднее, уже завершая свое образование в Швейцарской высшей школе, девушка стала
заниматься экстремальной ездой на лыжах. Это увлечение и привело к резкому
повороту в жизни Лары.
…Однажды она провела выходные в Гималаях, пробуя более сложную и пересеченную
местность. Однако, когда девушка возвращалась назад, в Швейцарию, ее самолет
попал в неожиданно налетевшую бурю и разбился среди гор. Лара оказалась
единственным выжившим пассажиром погибшего «Боинга». Лишь через две недели она
добралась до маленькой непальской деревушки…
Страшный опыт не прошел даром. Немного придя в себя, девушка поняла, что она
совершенно не хочет возвращаться в прежнее бытие, в затхлую атмосферу высшего
общества Британии. Мысль об этом вызывала ужас. И, странное дело, путешествие по
ледяным склонам показалось ей глотком Настоящей Жизни. Лара почувствовала вкус к
опасности, к путешествию в одиночку, без спутников. Это и была Свобода —
состояние, когда не зависишь ни от кого, кроме самой себя.
Где-то так она попыталась объясниться с семейным синклитом, собравшимся, дабы
наставить на путь истинный сбившуюся с пути наследницу рода Крофт. Для семьи, а
в особенности для тетушек, уже подобравших ей выгодную партию в лице молодого
аристократа Эрла Фаррингдона, подобные перемены в характере Ларе стали настоящим
шоком. Лишь отец, человек, не лишенный жилки авантюризма и страстный поклонник
путешествий и археологии, понимал дочь — по крайней мере старался понимать. Он и
обратил рвущуюся наружу энергию мисс Крофт на изучение археологии и даже не
препятствовал, когда в шестнадцатилетнем возрасте девушка отправилась в свою
первую экспедицию в Камбоджу…
«…пластами по 1 см с производством пыльцевого анализа каждого пласта. Раскопки
в Брюггене (Норвегия) производятся не лопатами, а особыми совками. На античных
памятниках применяется специальная археологическая кирка…»
Девушка вздохнула и закрыла синюю обложку. Она не стала археологом. Экспедиции
были, были даже статьи в престижных научных ежегодниках, но это все было не то,
не то… А после того, как исчез отец…
«Ах, папа, папа! Как же мне тебя не хватает!..»
В кабинет бесшумно вошел Хиллари — как всегда безупречно выбритый и учтивый.
…Брайс, сразу же перешедший с молодой аристократкой на панибратские отношения,
немало посмеивался над чопорностью ее дворецкого.
— Ты чего называешь ее в третьем лице? — подначивал парень домоправителя. — Она
же на пятнадцать лет тебя младше!
Хиллари только снисходительно улыбался. Американцы! Что с них взять? Ни
культуры, ни традиций, они даже своего Президента могут по-приятельски похлопать
по плечу и запросто пригласить на кружку пива. Нет, Британия сильна своими
традициями! Вот, хотя бы та же Королева. То есть, не «хотя бы»! Королева!
Понятно, что всем заправляет мистер Блер. Однако Ее Величество — это символ
нации, а не просто семидесятилетняя старушка, живущая в Виндзорском дворце и
пытающаяся навести порядок в собственной семье. Американец сразу бы принялся
размышлять, способна ли при таком раскладе дел Королева управиться с огромной
державой, скажем, например, сгладить противоречия между Центром и Северной
Ирландией, если она не в состоянии помирить своего сына — наследника престола с
его собственной женой. Англичанин не способен на такие вопросы. Вернее, он может
задать их, но про себя, не вслух. Воспитание не позволит. Традиция! Такая же,
как и обращение к хозяйке дома в третьем лице.
С первого же взгляда дворецкий определил, что хозяйка хандрит. Подобное с ней
порою случалось — преимущественно тогда, когда у леди Крофт не было на уме
какого-либо очередного авантюрного проекта.
Хиллари нахмурился, явно не одобряя все из приведенного выше перечня — особенно
скарабеев. Да, в мае в Египте жарковато, туда лучше ездить зимой. Это он не
подумал…
Следующая папка.
— Прошу, мэм. Затонувший испанский галеон из Великой армады. По некоторым
данным, на нем перевозили золотую статую бога Уицилопочтли. Двухметровую,
усыпанную драгоценными камнями. И место довольно приличное. Как раз у Азорских
островов. Там сейчас хорошо, тепло. Самый сезон для подводных прогулок, мэм!
Никакой реакции. Да, дело плохо! Если уж и перспектива подводного плавания не
прельстила…
— Ты знаешь, какой сегодня день? — негромко проговорила девушка, медленно,
словно с немалым рудом, поднимая взгляд от рассыпанных по столе папок. подняв на
дворецкого свои большие и глубокие карие глаза.
«Ну вот» — только и вздохнул Хиллари.
— Да, конечно. Пятнадцатое мая, мэм.
— Это всегда несчастливый день…
Оставалось учтиво поклониться и уйти, что Хиллари и сделал. Да, день,
действительно, не совсем удачный, чтобы говорить о приключениях и путешествиях.
Даже совсем неудачный.
Оставшись одна, Лара задумчиво посмотрела на большую цветную фотографию отца,
стоявшую на рабочем столе. Лорд Хеншингли Ричард Крофт был запечатлен на фоне
афинского акрополя. Доброе, чуть полноватое лицо, чуть припорошенные сединой
волосы и усы… Обаятельная улыбка — и печальные глаза, наполненные тревогой.
Сколько помнила Лара, в последние годы, когда отец еще был с нею, его ни на миг
не покидала тревога, какая-то вечная озабоченность. Лорд Хеншингли Ричард почти
не мог расслабиться. А после того, как ушла в мир иной его обожаемая супруга, он
и вообще замкнулся. Постоянные и совершенно непонятные Ларе поездки отца то в
Грецию, то в Италию сильно его измотали. Особенно мрачным возвращался он из
Венеции.
— Да, да. Уже совсем скоро, — бормотал себе под нос лорд Хеншингли Ричард. —
Всего каких-то пятнадцать лет. Нужно успеть. Нужно обязательно успеть?
— Куда успеть, папочка? — спрашивала его ничего не понимающая Лара.
Потревоженный в своих раздумьях мистер Крофт недоуменно глядел на нее, словно
был не в состоянии сообразить, кто эта любопытная маленькая девочка и откуда она
взялась. Потом он приходил в себя, гладил дочурку по головке и все так же
печально улыбался…
Лара вышла в сад и по присыпанной гравием дорожке прошла к кенотафу, одиноко
стоявшему посреди аккуратно подстриженного газона. Собственно, «кенотафом»
служила большая походная палатка из белого брезента, как бы напоминавшая о том,
что человек, в честь которого он воздвигнут, был неутомимым путешественником. В
центре шатра лежала простая прямоугольная плита из мрамора, украшенная
незатейливой надписью: «Лорд Ричард Крофт. Пропал в экспедиции 15 мая 1985 года.
Потерян, но не забыт».
Мисс Крофт скорбно постояла над плитой. Она так и не верила, что отец пропал
навсегда. Когда-нибудь он обязательно вернется к ней. Вернется — и снова станет
веселым, таким, каким она помнила лорда Ричарда с тех времен, когда они вместе
покатывались от хохота, когда девочка рассказывала отцу о своих школьных
проказах.
Да, Лара так и не могла представить отца мертвым, поэтому его надгробие не было
установлено в фамильной усыпальнице Крофтов, находящейся в подполе суррейской
часовни. Так еще оставалась надежда. Маленькая, призрачно хрупкая. Но все же…
— Я скучаю по тебе, папочка! Если бы вернуть то время, которое было у нас
украдено…
На Суррей спустилась майская ночь, неожиданно жаркая, душная. Тьма держалась в
отдалении — старинный двухэтажный особняк белел, освещаемый многочисленными
прожекторами. Их приказала поставить вокруг дома еще Ларина мать, которую
страшило соседство с темным, непроходимым лесом. Ночной Суррей — странная земля,
особенно там, где шумят древние кроны, помнящие еще Вильгельма Бастарда. Бедной
женщине все время казалось, что из глухой чащи может нагрянуть беда: то ли
разбойники нападут, то ли дикий зверь забежит и напугает ее маленькую дочурку.
Лорд Хеншингли Ричард только посмеивался, но перечить не стал. Ему тоже
нравилось, когда вокруг было много света.
В древнем заповедном лесу, окутанном густой тьмой и нагнанным с близлежащего
озера туманом, глухо фыркал филин. Только эти звуки нарушали царящее вокруг
безмолвие, но они настолько резко контрастировали с тишиной, что у ночных
сторожей продирал мороз по коже.
«Не к добру», — перешептывались они и спешили наполнить кружки добрым старым
элем. — «Точно так же он кричал как раз перед тем, как сгинуть старому лорду…»
…А может и не наполняли они кружки, ибо какие кружки в эпохи баночного пива? Но
что шептали — точно.
Раскинувшись на широкой кровати, Лара спала. Сон ее был неглубок, тревожен.
Высокая, грудь девушки неравномерно вздымалась в сбивчивом, частом дыхании, на
лбу и вокруг рта выступил холодный пот. Она то и дело стонала, отгоняя руками
что-то поступавшее к ней.
Вначале, правда, все было нестрашно. Лара услыхала голос — свой собственный, но
не нынешний, а давний, когда ей было всего-ничего, шесть-семь, не больше. Даже
во в сне она удивилась, а затем поразилась еще больше. Та, давняя Лара, читала
стихи. Стихи, которые они учили наизусть вместе с папой…
По городу проходят ребята по два в ряд,
В зеленый, красный голубой одетые наряд.
Седые дядьки впереди. Толпа течет под своды
Святого Павла, в гулкий храм, шумя, как Темзы воды…
Папа очень любил эти стихи — детские стихи про Рождество. И Лара тоже их любила
— особенно читать вслух, когда рядом отец…
Какое множество детей — твоих цветов, столица!
Они сидят за рядом ряд, и светятся их лица…
Лара невольно улыбнулась, пытаясь негромко повторить памятные строчки, но
внезапно замерла. Иной голос — чужой, хриплый, полной злой насмешки, заглушил ее
собственный.
По городу проходят убийцы по два в ряд,
В защитный, маскировочный одетые наряд,
Косматый демон впереди, отряд идет под своды
В сожженный храм, где кучей тел завалены проходы…
Девушка задохнулась от гнева. Как смеет он, этот!.. Ведь это же стихи про
Рождество, их так любил папа!..
Какое множество могил — рыдай, моя столица!
Твои детишки спят в гробах — спешите помолиться!..
Лара не выдержала, зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что перед нею
— шатер-кенотаф. Палатка освещена неровным сиянием багрового фонаря. Нет, не
палатка! Обсерватория, куда она заходила днем!
Да, обсерватория. А вот и она сама, Лара Крофт, только еще совсем маленькая, лет
десяти. Перед нею отец — живой, только очень грустный. Он достает из кармана
свой серебряный хронометр на цепочке, подаренный на день рожденья Лариной мамой,
и открывает крышку часов. На ней фотография молодой темноволосой женщины…
— Если бы ты могла ее помнить, девочка моя, — невесело вздыхает отец. — Она так
сильно тебя любила!
— Мама! Мамочка! — обрадованно кричит маленькая Лара.
Папа не прав — и маленькая леди Крофт даже успевает на него чуть-чуть обидеться.
Она помнит! Пусть не все, пусть немножко. Помнит, как вместе с мамой они
запускали змея — большого, китайского, похожего на дракона. И еще запах маминых
духов. И их чаепития, когда Лара, капризничая, ни за что не хотела пить чай с
молоком.
— Правда, я похожа на нее? — улыбается девочка, раскачивая часы на цепочке.
…Как маятник, отмеривающий ход времени.
— Конечно, дорогая, — соглашается мертвый лорд Хеншингли Ричард. — Ты такая же
красивая, как и она.
Обсерватория исчезает, и вот уже Лара и лорд Крофт стоят возле стола. На нем
игрушка, даже, не игрушка, а какой-то странный механизм. Странный, но очень
красивый. Большие и маленькие шарики на проволочках движутся вокруг светящегося
большого шара…
— Теллуриум — модель нашей Солнечной системы, — поясняет отец. — Посмотри,
дочка! Вот планеты выстраиваются в одну линию. Это называется Великий парад…
Девочка согласно кивает. Она еще мало что понимает из того, что говорит папа, но
он говорит с нею, как со взрослой. И потому Лара не переспрашивает, а лишь
слушает.
…Теллуриум! Это слово надо запомнить. Обязательно запомнить!..
— Иногда он совпадает с полным солнечным затмением. Такое бывает один раз в пять
тысяч лет. Совсем немного осталось до того времени, как ты сама сможешь стать
свидетельницей этого.
Отец ласково гладит ее по каштановым волосам.
— Ну что же, подрастай, маленькая Лара Крофт. Тогда ты все узнаешь, и, может
быть, станешь моей помощницей…
— Конечно, папа, конечно! — восторженно кричит девочка. — Я вырасту большой и
сильной, папочка…
Огромная планета с освещенным Солнцем серповидным краем падает на Лару-взрослую.
Та не выдерживает, отшатывается. Отец и малышка исчезают…
Тьма!
И вдруг сквозь густую вязкую темень начинают тикать часы. Сначала потихоньку,
потом все громче и громче. Наконец, их тиканье становится невыносимым. Лара в
отчаянии зажимает уши, лишь бы не слышать этого страшного звука, похожего на
скрип напильника о ржавый металл…
Но вот к тиканью часов примешивается новый звук — словно бы кто-то хлопает в
ладоши или бьет деревяшкой о деревяшку. Лара спешит туда, во тьму — и видит
большой деревянный ящик, похожий на гроб. Крышка ящика прилегает неплотно,
из-под нее наружу пробивается слабое свечение.
Несмотря на затопивший душу ужас, Лара понимает, что тиканье часов исходит из
этого самого ящика. Хватит! Надо остановить, заглушить!.. Девушка протягивает к
руку, но ящик угрожающе рычит и, как собака, пытается цапнуть ее за пальцы. Лара
замахивается на обнаглевшее изделие из старых некрашеных из досок…
…Просыпается.
Мисс Крофт недоуменно посмотрела на свою руку. Ну и ну! Когда это она успела
схватить свой любимый дамасский кинжал, который она всегда перед сном кладет на
прикроватную тумбочку? Это вошло в привычку после того, как однажды в ее спальню
во время грозы влетела гигантская летучая мышь и ужасно напугала девушку.
Мышь-то ладно, а сейчас? Решила обороняться от того, что приснилось? От
какого-то собакообразного ящика? Нет, мисс, пора, пора к психоаналитику, самое
время!
Девушка перевернулась на другой бок и вновь попыталась заснуть. Но едва ей этот
маневр удался, как надоедливый тикающий ящик, разросшийся до огромных размеров
появился вновь, огромный, жуткий, надвигающийся со всех сторон. Еще немного — и
откроются деревянные челюстью. Откроются, сомкнуться…
Ну, уж нет! Лучше проснуться.
Проснуться!!!
Лара устало потерла ладонью лицо и посмотрела на часы. Так-так, всего-навсего
половина пятого. Приходилось ей вставать и пораньше, особенно в экспедициях
(скрежет будильника снился ей целых полгода). Но не из-за дурного же сна, в
самом деле!
К психоаналитику идти не хотелось. Оставалось одно — заняться самолечением вкупе
с самовнушением.
«Ничего страшного, — Лара попыталась сосредоточиться, отгоняя остатки кошмара. —
Ничего страшного, надо просто подумать, вспомнить… Итак, с чего бы это все мне
приснилось? Сны — отражение нашей действительности, по крайней мере так
рассказывали на лекции… Ладно, отец. Я вспоминала его, навестила могилу. И весь
этот разговор о Параде планет и демонстрация модели Солнечной системы опять же
легко объяснимы… Перед сном я смотрела в телескоп, рассказывала Хиллари о редком
небесном явлении, свидетелями которого мы будем. Тут все понятно. Но часы? Но
ящик?..»
Не помогло. Лара помотала головой, пружинисто встала и решила пройтись. Как
известно, на ходу лучше думается.
Уже у самого порога она остановилась. Странно! Что-то как будто толкало девушку
из комнаты, влекло куда-то. Куда? Бог знает. А, все равно! Лишь бы не лежать в
жаркой и мягкой кровати, не думать о проклятом ящике…
Такое за ней водилось. Ларе был знаком этот зуд — он появлялся у нее за
несколько дней или часов до очередной сенсационной находки или открытия.
Озарение, что ли? Беспокойство сердца? Или, как говаривал профессор Енски,
прободение интуиции?
Ну и ладно!
…Осторожно спустилась по лестнице на первый этаж. Шла крадучись, словно пантера,
прислушиваясь к шорохам, наполнявшим старый особняк. Вроде бы, ничего, все
привычно, скрипят двери, еле слышно хрустят половицы…
Внезапно Лара почувствовала, как дрогнуло сердце — и сразу же за этим откуда-то
донеслось громкое и мерное тиканье. Глухое, мерное — как будто бы ленивый соня,
никак не желающий вставать, засунул будильник под подушку.
Будильник?!
Девушка огляделась по сторонам. Из темноты на нее надвинулось оскаленное
чудовище. Лев — охотничий трофей отца, привезенный из Африки, кажется из
Камеруна. От Крофта-старшего Лара и унаследовала любовь к оружию, правда отец
предпочитал винтовки, она же…
Ага! Лара замерла, покрутила головой. Кажется, тиканье исходит из-за этой
деревянной стены. Из-за стены? Странно…
Девушка приложила ухо, прислушалась. Точно! Звук стал более явственным.
— Тик-так, тик-так, тик-так…
Мисс Крофт не глядя протянула руку в сторону ближайшей полки, схватила тяжелую
бронзовую статуэтку какого-то языческого божка и принялась ожесточенно колотить
ею в стену.
— Тик-так, тик-так…
Доски неожиданно легко поддались — стенка была очень тонкой, всего с полдюйма
или и того меньше…
— Тик-так…
Ее глазам открылась небольшая кладовка. Девушка с досадой вспомнила, что не
захватила с собой фонарика. Но, к счастью, в кладовке нашелся и включатель, и
свет.
…Когда же ее успели замуровать? И зачем?
Одного взгляда хватило, чтобы понять, что кладовку давно никто не отпирал. Всюду
царила пыль, старые теплые вещи. Пачки пожелтевших журналов, несколько связок
книг.
…Не замуровали, просто заперли. Она напрасно ломала стену, следовало просто
найти ключ…
Ящик!
Лара протерла глаза. Так и есть — ящик. В самом центре кладовки. Тот самый, из
ее сна, только поменьше. И так же чуть приоткрыта его крышка, из-под которой
выбивается сияние.
Лара чуть не застонала. Сияние?! К доктору, к доктору!..
Пошарив кругом, молодая леди нащупала нечто весьма подходящее — сумку со
слесарными инструментами. Схватив зубило и молоток, она принялась сбивать с
ящика замок. Тот все явно не хотел открываться, но Лара упорно продолжала
ковырять сначала его, а затем саму крышку…
— Тик-так, тик-так, тик-так!..
…До тех пор, пока та с грохотом не отвалилась.
— Тик-так!!!
Разгребя ворох полусгнившей соломы, девушка извлекла на свет божий… Часы? Ну,
конечно, чему же здесь еще тикать? Старинные часы, деревянные, похожие на
сказочный домик, с большим жестяным циферблатом, на котором светящейся краской
были нанесены римские цифры. Стрелки неподвижно замерли на цифре двенадцать и не
подавали ни малейших признаков жизни. Но странные часы тикали. Внизу, за
небольшим стеклянным окошечком из стороны в сторону мерно раскачивался маятник,
выполненный в форме ножа гильотины.
«Ничего себе был вкус у мастера! — хмыкнула. — Хороши сказочки! В некотром
царстве, некотором государстве жил да был добрый, добрый доктор Гильотен…
— Брайс, открывай!
Девушка что есть силы колотила кулаками в дверь автофургона, стоявшего
неподалеку от входа в особняк.
Американский гость наотрез отказался ночевать в «этой мрачной гробнице».
Пришлось приготовить ему более привычное для уроженца США жилище. Молодой
человек оборудовал его по своему вкусу: несколько компьютеров были соединены в
единую сеть с созданным им центром в особняке. Сюда же парень запараллелил и
линии слежения и тревоги, дабы все стало полностью «рулезно».
Сейчас же Брайс сладко спал. А вокруг его холостяцкого ложа бродили уморительные
механические игрушки, сконструированные им собственноручно и охраняющие сон
своего создателя. Стоило кому-нибудь постороннему вступить на «территорию
Соединенных Штатов Америки», как гордо именовал Рой автофургон, игрушки начинали
издавать визжащие и хрюкающие звуки, исполняя роль сигнализации.
— …Брайс!
— Что там? Что за вайдос? — ничего не понимая, затряс головой компьютерный
гений, стряхивая остатки сна.
— Открывай немедленно! — повысила голос Лара.
— Ладно, ладно! Уже иду!
Зевая и почесываясь, Брайс подошел к двери, распахнул ее.
— У нас восемьдесят три комнаты! — выдохнула разгоряченная леди Крофт. — Почему
ты не можешь жить в доме?
Сонный Брайс только моргнул. И за этим его разбудили?
— Сколько раз тебе повторять? — почти простонал он. — У меня свободный дух. Я не
выношу ни малейшего ограничения моей свободы. А твой дом, прости, напоминает
огромную и старую тюрьму.
Лара вспомнила, что в подвале дома действительно имелась тюрьма, невольно
почесала нос.
— Понятно.
— Кстати, который час? — мрачно поинтересовался молодой человек.
— Пять утра, — радостно сообщила Лара и решительно добавила. — Пошли!
Парень, на ходу натягивая куртку, поплелся за нею.
— Надеюсь, это стоит ранней побудки! — ворчал он, почесывая торчащие во все
стороны вихры.
В своем кабинете девушка протянула Брайсу таинственную находку.
— Часы, — уныло констатировал парень. — Всего лишь.
— Я нашла их. Этой ночью. — нетерпеливо перебила девушка. — Они тикали.
— Должно быть, это тикающие часы, — попробовал пошутить американец, но Лара не
приняла шутки.
— Они были спрятаны в тайной комнате.
— Да-а?
Брайса невольно заинтересовался. Не то, чтобы слишком, но все-таки… Старинный
дом, тайник… А еще говорят, будто Голливуд сказки снимает! Он повертел часы так,
повертел сяк, даже понюхал и попробовал на зуб. Не найдя ничего примечательного,
он виновато посмотрел на леди Крофт.
— Лара, это обычные часы. Они отмеряют время. И тикают.
— Ничего они не отмеряют! — отрезала девушка. — Посмотри, стрелки не двигаются!
И почему тикать они начали сегодня ночью, во время первой стадии Великого парада
планет?
Молодой человек понял, что просто так не отделается.
— Ой, полный маздай!.. Ну, мне, прежде всего, потребуется чашка хорошего кофе.
— Естественно, ну как же без кофе? — фыркнула Лара и позвонила в колокольчик.
— О'кей, — вздохнул Брайс, пошевелив тонкими нервными пальцами в воздухе. —
Начали!
Он запустил под предварительно снятую крышку механизма специальный тонкий щуп
сканера с миниатюрной камерой на конце. На мониторе его ноутбука показалась
картинка, так сказать, часы в разрезе.
— На мой взгляд, вполне обычные часы, — пожал плечами парень, обращаясь к нервно
прохаживающейся по компьютерному центру Ларе.
— Хорошо, хорошо! — поморщилась та. — Смотри дальше!
Между тем в комнате возник Хиллари с подносом в руках. Подойдя вплотную к
Брайсу, он с подчеркнутой вежливостью склонился в поклоне:
— Ваш кофе, сэр. Без кофеина и сахара. С обезжиренным молоком.
— Рулез! — обрадовался американец, не замечая иронии дворецкого.
Лара фыркнула: Хиллари был просто неподражаем. Знает же, что Брайс терпеть не
может всяческих церемоний, но не может отказать себе в удовольствии лишний раз
поддеть заморского гостя! И действительно, какой толк в кофе без кофеина?
Пока Рой жадно прихлебывал свой «американский» кофе, сканер продолжал работу.
Внезапно на мониторе мелькнуло что-то непонятное.
— Подожди-ка! — вскричала Лара так громко, что компьютерщик от неожиданности
чуть не подавился ароматным напитком. — Что ты сделал?
— Ничего, — искренне удивился Брайс.
— Но что это?
Молодая леди Крофт ткнула пальцем в экран. Хиллари и Брайс заинтересованно
всмотрелись в изображение. И в самом деле!
…Линии, лепестки. Посредине рисунок чего-то очень знакомого, виденного не один
раз.
— Ну-ка, разбирай этот хлам! — приказала девушка.
— Одну минуточку.
Парень достал набор миниатюрных отверток, аккуратно смахнул со стола пыль и
принялся разбирать часы — медленно, медленно, выкручивая винтик за винтиком и
раскладывая их по одному ему понятной схеме.
— Итак, — бормотал он себе под нос, — вывинчиваю тринадцатый винтик…
Четырнадцатый винтик… Тринадцатый налево, четырнадцатый… направо…
Лара не вы держала и принялась грызть ногти, что порою с ней бывало. Хиллари
лишь закатил глаза. Бедная хозяйка, этак и вправду заболеть можно. «Тринадцатый
налево, четырнадцатый… направо…»
— Семнадцатый налево, восемнадцатый направо…
— Пожалуйста! — не выдержал дворецкий. — Перестань!
— Не вайдось, это моя карта, — отмахнулся Брайан через плечо. — Чтобы знать, с
чего начал. Такова, дружище Хиллари, методика моей работы с механизмами. Важно
ведь не только разобрать, но затем и собрать их, чтобы был полный… полный рулез.
Девятнадцатый налево…
«Зануда американская», — только и подумал Хиллари.
— Это камуфляж! — неожиданно проговорила Лара Крофт.
Дворецкий и компьютерщик одновременно поглядели на нее, ожидая пояснений. Но
девушка ничего не стала объяснять — просто схватила в руки молоток — и изо всех
сил ударила по часам.
Бац! Тресь! Бац!
Хиллари, на миг забыв о всяком воспитании раскрыл от изумления раскрыл рот.
Подобной же гримасой украсилось лицо Брайса.
Тресь! Бац! Тресь! Тресь!!!
Наконец, все, что только возможно, было разбито.
— Ну и? — поинтересовался Брайс.
Лара, не отвечая, разгребла кучу покореженных деталей… Есть!
…Круглая коробочка, внешне напоминающая пудреницу. На крышке — гравированное
изображение треугольника, с вписанным в него глазом…
— Ты смотри, а часы-то с начинкой, — не выдержал Брайс. — Голливуд, реально!..
Но что это?
— Понятия не имею, — честно ответила Лара, склонившись над странным предметом,
не перестававшим тикать. — Но вот изображение знакомое.
Она ткнула пальцем в треугольник.
— Всевидящее Око! Кажется, оно у вас на банкноте в один доллар, мистер Брайс? Но
поскольку это не доллар, то…
Девушка усмехнулась. Кажется, скука сгинула без следа.
— Вот и разберемся, что к чему!

отредактировала kleopaTRa

Глава 3
Инициатива наказуема
Александер Пиммс нимало не сомневался, что рожден для великих дел. Не зря же
родители назвали его в честь Александра Великого, который в тридцать три года
завоевал полмира. А ему, Пиммсу, только двадцать два, еще целая вечность
впереди.
Когда он нанимался в секретари-референты к мистеру Манфреду Пауэллу, тот прямо
пообещал: «Пиммс, не пройдет и года, как вы будете на самом верху общества!»
Звучало не очень определенно, но весьма заманчиво. А что еще может пожелать
молодой человек из неаристократической и, мягко говоря, средних доходов семьи,
как не оказаться в верхних слоях этого самого «общества»? Не об этом ли мечтала
матушка Александера, царство ей небесное, когда отдавала последние сбережения,
чтобы дать сыну приличное образование, ворчала на отца, отказывая тому в лишней
пинте столь любимого им «Гиннеса»? Что поделать, Пиммсу-младшему нужны деньги на
учебник по политологии, на новый костюм, ведь старый совсем никуда не годится…
Следует заметить, что и Александер был для своего возраста весьма рационален и
рассудителен. Пожалуй, даже несколько излишне. Не гены ли матери-немки
сказались? В то время, когда его сверстники выплясывали на дискотеках и
пробовали «травку» и экстази, Пиммс корпел в университетской библиотеке над
толстенными фолиантами — и только краснел, когда однокурсники хвастались,
сколько презервативов они извели за ночь и какие напитки успели
продегустировать, сбежав со скучнейшей лекции по истории средних веков и спеша
явиться на следующую, которую пропустить было никак нельзя по причине того, что
ее читал сам декан факультета.
На трудягу-Пиммса смотрели косо. Но — уважали.
Может быть, именно это занудство и обстоятельность молодого человека и
приглянулись Манфреду Пауэллу, когда тот принимал Пиммса на работу. Иначе как
объяснить то, что Александеру было оказано предпочтение из более чем пятнадцати
претендентов на место секретаря у таинственного и загадочного набоба. В общем,
если Пиммс и не родился с серебряной ложкой во рту, но теперь ухватил эту самую
ложку зубами.
За прошедший год ни хозяин, ни секретарь не были разочарованы. Пиммс стал для
Пауэлла чем-то вроде ходячего компьютера — у парня была поразительная, просто
феноменальная память. Стоило ему увидеть какой-либо печатный текст, как он сразу
же запечатлевался в мозгу. А кроме того, хоть Александер получил и гуманитарное,
а не техническое образование, он как никто умел анализировать и синтезировать
полученную информацию, раскладывая ее по полочкам и будучи готовым в любую
минуту вытащить из закоулков памяти нужный именно в данном случае факт. Пауэлл
был не просто доволен. Привыкший за свои деньги иметь все самое лучшее, он
считал Пиммса одним из наиболее удачных вложений капитала.
Парень тоже вполне искренне привязался к патрону, для чего имелось немало
причин. Пауэлл платил ему очень приличное жалование. Две тысячи фунтов в месяц —
это ли не предел мечтаний для молодого человека, только-только начинающего
карьеру? Да и держался Манфред со своим секретарем на вполне дружеской ноге,
никакого высокомерия, столь обычного в отношениях между хозяевами и прислугой,
не было и в помине. Есть и пить — вместе. «Секретарь, — подчеркивал Пауэлл, —
хранитель секретов.»
…Проскальзывала порой, конечно, мыслишка, что Александр Великий в секретарях не
хаживал. Проскальзывала, исчезала — почти без следа.
Почти.
Конечно, работа имела свои издержки и даже неудобства. Пиммсу надлежало
присутствовать не только при секретных переговорах или сделках шефа, но и
участвовать в мероприятиях, против которых восставало все его естество. Пауэлл
частенько закатывался в бордели и ночь напролет кутил с проститутками.
Александер же был несколько предубежден по отношению к данной категории
подданных Ее королевского величества. И вовсе не потому, что те торговали собой.
Пиммсу (и такое бывает!) больше нравились парни.
Он не был геем в полном смысле этого слова, по крайней мере таковым себя не
считал. Ему больше нравилось слово «бисексуал». Кое-какой «традиционный» опыт у
него тоже имелся. Наука — наукой, а природа требовала своего. Другое дело, что
Пиммс, весьма скрытный по натуре, не афишировал, подобно соученикам, своих побед
на амурном фронте. Да и что афишировать? Раз-другой в месяц он навещал рыженькую
Бэтси из братства «Альфа». Этого ему вполне хватало — буйством темперамента
Александер не отличался. Тоже, наверное, матушка постаралась.
Однако достаточно скоро Пиммс стал наблюдать за собой некие странности. Ему
очень нравилось рассматривать своих однокурсников в мужской раздевалке, к
примеру, когда они принимали душ после жарких баскетбольных баталий. Или
любоваться статуями античных атлетов, особенно эллинистического периода, когда
скульпторы подчеркивали в мужской фигуре частичку женственного начала.
…А ведь понимали!
Пиммс, естественно, встревожился. Он знал, что клеймо гея в наше время перестало
быть позорным. Наоборот, многие деятели культуры и искусства открыто бравировали
своей «ориентацией». Тот же Версачче или Элтон Джон. Так-то оно так, но
Александер происходил из крепкой своими религиозными традициями семьи. С самых
пеленок ему внушали, что он рожден для продолжения славного рода Пиммсов,
известного еще со времен Реставрации. А какое же потомство может быть от двух
лиц мужеска пола?
Да и не только это, конечно. Как ни крути, а быть пидором!..
Парень добросовестно проштудировал специальную литературу, сходил, переборов
себя, к сексопатологу и несколько успокоился. Стопроцентный гей — это тот, кто
по-другому не может получать сексуального удовлетворения. Но ведь с Бэтси ему
было хорошо? Хорошо! Может, и не слишком, но… Хорошо! А интерес при виде
мужского тела — просто блажь, следствие… Ну, хотя бы чрезмерных умственных
перегрузок и затворнического образа жизни.
Пройдет!
Увы, не проходило. И, о ужас, Пиммс все больше убеждался в том, что главной
причиной того, что ему хорошо служилось у мистера Пауэлла, было то, что шеф —
дьявольски привлекательный мужчина. Глаза, улыбка, узкие сильные бедра… Не
Аполлон Бельведерский и даже не любимый римским императором Адрианом томный
красавец Антиной, но все же…
Ради Манфреда Пауэлла Пиммс был готов на все. Ну, не броситься в Нил, как это
сделал Антиной ради императора Адриана. Но на многое.
Душой сочувствуя своему шефу, Александер, однако, не одобрял его контактов с
иллюминатами. Не одобрял, и чем дальше, тем больше начинал опасаться. Все, что
Пиммс знал об этом тайном ордене, свидетельствовало не в пользу «светоносцев».
Опять владычество над Землей, опять строительство Прекрасного Нового мира!
Якобинцы, наци, коммунисты, теперь еще и эти… Однако Пауэлл только посмеивался,
когда его секретарь-референт заводил подобные разговоры. Посмеивался — и говорил
что-то о целях и средствах. И это не ново! Как будто бы Пиммс не читал коварного
флорентийца Макиавелли.
Ишь, второй Цезарь Борджа выискался!
…В такие минуты он был готов разлюбить шефа.
Особенно не понравился Пиммсу их последний визит в Венецию. Явная и
недвусмысленная угроза слышалась из уст Гроссмейстера иллюминатов. В их
распоряжении всего одна неделя. А что потом? Александер предпочитал об этом не
думать. Он хорошо знал о методах, которыми пользовались члены ордена для
устранения провинившихся братьев. Тут они тоже не были оригинальны. Укол
замаскированной в зонтике отравленной иглы — еще милость, а вот когда человек
исчезает, и его останки находят только через месяц. Находить-то находят, да вот
опознают с трудом. Тяжелый месяц выдался для бедняги!
А шеф и в ус себе не дует! Назначил на завтра очередной светский раут, как будто
не ему нужно искать этот самый «ключ». Наплел что-то о «древних космологических
моделях» — и что? Хотел бы Пиммс посмотреть на лица всемогущих членов
Внутреннего Круга, изучи те бумаги, принесенные с собой Александером на
заседание ложи. Ха! Скорее всего, они бы просто ничего не поняли. Идя на эту
ответственную встречу, молодой человек по вдохновению свыше, безо всякой системы
надергал из библиотеки мистера Пауэлла первые попавшиеся рукописи — лишь бы были
подревнее на вид да написаны на каком-нибудь малопонятном языке. Он сильно
сомневался, что кто-либо из двадцати одного члена Внутреннего Круга мог слету
разобрать древнеегипетские или древнееврейские письмена. А вдруг смогут? Или еще
хуже, пригласят его, Пиммса, для сердечной беседы, накалят на огне клещи…
Выйдя из палаццо Скакки, Александер тут же вытер холодный пот, обильно
выступивший у него на лбу. Кажется, они влипли. Причем по-настоящему.
Следовало что-то делать. Что толку сидеть, словно баран, ожидающий, когда тебя
поведут на заклание. А что делать-то? Ключ невесть где неизвестно у кого, ни
следа, ни зацепки.
А впрочем…
«Наука наукой, — рассудил Пиммс, любивший мыслить логически — А подобное
лечиться подобным. Скажем, похмелье — стопкой виски, нашествие крыс — «крысиным
волком»… Значит, в таком деле без помощи Иных Сил не обойтись. Логично? Логично!
Александер схватил первую же попавшуюся газету. Конечно, большая часть всех этих
«сенсов» шарлатаны, но вдруг повезет? Так сказать, метод случайных чисел. Вон
сколько объявлений! «Найду потерянные вещи, избавлю от злого рока, помогу в
обретении счастья и богатства». Ну-ка поглядим…
Александер не поленился сходить за свежими выпусками и углубился в чтения,
внимательно просматривая рекламные страницы. После часа поисков и многочисленных
звонков, сделанных им по Лондону и его окрестностям, Пиммс, как ему показалось,
нашел то, что было нужно.
«Полное солнечное затмение в Великом параде планет грозит Земле бедствиями и
неожиданностями. Хотите избавиться от своих забот, переложить накопившиеся
проблемы на чужие плечи? Доверьтесь! Позвоните немедленно, и вас поймут.
Обратитесь сейчас же, и вам помогут. Прием ведет леди Моргана Пятнадцатая —
прямая наследница Великой Феи и славы Пендрагонов. Спешите!!! Жду!»
«Подходит? — задумался Александер. — Подходит! Оптимально!»
И он набрал указанный в объявлении номер.
— Алло? Слушаю вас внимательно, — раздался в трубке молодой и чарующий женский
голосок. — Чем могу быть полезной?
«Наверное, секретарь», — решил Пиммс.
— Простите, мисс. Я хотел бы обратиться за помощью к леди М-моргане.
— Да? — обрадовалась девушка. — И по какому вопросу?
— У меня н-неадекватность… То есть, проблемы, связанные с приближающимся
солнечным затмением.
Девушка на том конце линии мило вздохнула:
— О, я вас прекрасно понимаю! Вы позвонили туда, куда нужно.
«Это мы еще поглядим, — рассудил Пиммс, — но поглядеть, кажется стоит!»
— И когда леди Моргана сможет принять меня?
Возникла небольшая пауза — очевидно, девушка-секретарь сверялась со своими
записями.
— Алло, вы слушаете? Это можно сделать сегодня, часов в восемь вечера. Вас
устроит такое время?
— В-вполне.
— Тогда записывайте адрес. И постарайтесь не очень опаздывать и быть в форме.
— Буду, — согласился Пиммс, не очень поняв, что значит «быть в форме». В
полицейской, что ли? Все-таки странные они люди, эти хироманты-гадалки!
Записав продиктованный девушкой адрес, Александер подумал и ощутил странную
неуверенность. Район, в котором проживала наследница Пендрагонов, был не очень
престижным. Даже, можно сказать, неблагополучным — и с точки зрения полиции, и с
точки зрения любого приличного человека.
«Ну, не всем же священнодействовать в роскошных особняках, как это делают наши
«друзья»-иллюминаты. — в конце концов решил он. — Магия любит таинственность.
Посмотрим! В крайнем случае, не стану платить.»
Еще больше разочаровался предприимчивый секретарь мистера Пауэлла, когда вышел
из машины возле указанного в адресе дома — старого, обшарпанного, так и
просившегося на слом. Последний раз его ремонтировали, вероятно, сразу после
мировой войны, причем непонятно Второй или все-таки Первой. Перекошенная, как
рот у посетителя дантиста, дверь жалобно проскулила, когда молодой человек от
омерзения пнул ее ногой. Лестничные площадки покрывала грязь, стекла в оконных
проемах заросли пылью и паутиной.
«Куда мэрия смотрит? — возмутился парень. — Или кто там отвечает за это
помещение? Есть же у него хоть какой-то хозяин! Хотя… Может, в этом и есть
какой-то высший смысл? Так сказать, уход от мира…»
Нужная дверь хоть немного отвлекла Пиммса от невеселых размышлений. Дверь
оказалась неожиданно хороша — новая, металлическая, закамуфлированная под
дерево, с большой латунной табличкой, на которой красовалась выгравированная
кудрявыми завитками надпись: «Магистр Белой и Черной магии леди Моргана
Пятнадцатая». Табличка произвела на Александера, как на истинного сына Альбиона,
благоприятное впечатление. Он доверял таким солидным дверям с табличками. Было в
них что-то, напоминающее о прочности, стабильности, о временах королевы Виктории
и Редьярда Киплинга.
…Отчего именно Виктории и Киплинга, молодой человек не мог объяснить. Может
потому, что Пиммс очень любил стихи Киплинга, а тот жил при великой королеве,
воспевая ее великую Империю.
«Будет вздернут Денни Дивер!», — негромко запел знаменитую киплинговскую песню
Александер, — «Полк построился в каре…» Запел — и дернул за веревочку звонка.
Именно дернул, потому как и звонок у этой двери был ей подстать — старинный, еще
начала века.
— Kogo tam yeshcho cherti na hren prinesli? — послышался из-за двери
громоподобный рык.
— Простите? — вздрогнул Пиммс, разобравший только, что говорили явно не
по-английски.
— Кто там? — вопросила дверь тоном пониже.
— Я к леди Моргане. Мне назначено, — с трудом выдавил из себя совсем сбитый с
толку Александер.
— Ну, так бы сразу и сказали, — почти что любезным голосом прогрохотала
деревянно-металлическая перегородка и приоткрылась.
Пиммс просочился внутрь квартиры.
Обмер.
Перед ним в плохо освещенном коридоре, перегородив все свободное пространство,
высилась монументальная леди… Да какая там леди? Бабища! Огромная бабища, одетая
в черный халат, расшитый золотыми звездами и полумесяцами. На голову был
наверчен платок цвета «вырви глаз», из-под которого выбивались пряди кучерявых,
черных цыганских волос. Под крючковатым огромного размера носом пробивалась
щетинка усов. Желтые круглые глаза без ресниц в упор глядели на Александара.
…Бровей, кстати, тоже не было.
Громко втянув в себя воздух, как будто обнюхав гостя, бабища оглушительно
чихнула. Брызги полетели во все стороны, часть их, естественно, попала на лицо и
руки посетителя. Пиммс поморщился. В принципе, чего-то подобного он и ожидал, но
явь уж слишком точно отражала нарисованный им в воображении облик
гадалки-ворожки.
— Простите, — подчеркнуто вежливо обратился к женщине-монументу Александер, на
всякий случай готовясь к быстрому отступлению. — Не с леди ли Морганой имею
удовольствие говорить?
— Еще чего! — вскинулась всем своим грандиозным бюстом бабища. — Тама они!
Толстый палец с грязным ногтем указал куда-то вглубь квартиры. «Тама!» То, что
леди-ужас говорила с иностранным акцентом, Пиммс уже сообразил. Интересно только
с каким? Не американка, не итальянка…
— Могу ли я ее видеть?
— А babki у тебя есть, красавчик? — не без подозрения поинтесовалась бабища. — А
то ходят тут всякие-разные…
— Баб… Что?
— Ну, денежки, фунты, доллары-шмоллары…
Пиммс продемонстрировал ей платиновую «Визу», однако вид престижной кредитки не
вдохновил цербера в халате.
— Что ты мне суешь всякую дрянь? Наличные, наличные кажи!
Молодой человек достал из бумажника пару радужных купюр с портретом королевы.
Благородное лицо царствующей особы произвело на бабищу умиротворяющее
воздействие.
Пиммс ничегошеньки не понял из этого диалога, но заподозрил неладное. С чего бы
это наследнице Пендрагонов разговаривать не на нормальном, английском языке, а
на варварском наречии?
…Или это и есть наречие древних логров, которыми правили Владыки Грааля?
— Проходите, сэр. Леди Моргана ждет.
Бабища внезапно захихикала, затем, к вящему недоумению и неудовольствию Пиммса,
легонько шлепнула парня пониже спины. Тот попробовал было возмутиться и уйти, но
леди-ужас уже закупорила дверь своей необъятной тушей.
Молодому человеку ничего не оставалось, как проследовать по коридору в ту
сторону, слышался голос молодой женщины. Стены коридора оказались увешаны
экзотическими африканскими масками-губошлепами, плакатами, изображавшими
языческих богов и христианских святых и даже шелковыми свитками, расписанными
китайскими иероглифами. С потолка свисало на ржавых цепях чучело огромного
крокодила — с тремя лапами и без хвоста, причем так низко, что Пиммсу пришлось
наклонить голову, чтобы не оцарапать лоб об острые когти.
Наконец, коридор привел его к дверному проему, вырезанному в виде восточной
арки. Отведя руками мелодично зазвеневшие нити с нанизанными на них
металлическими трубочками, парень вошел в покои леди Морганы Пятнадцатой.
Это оказалась довольно-таки большая комната, перегороженная пополам
полупрозрачной занавеской. Что скрывалось по ту сторону завесы, Пиммсу не было
видно. Однако по эту…
Прямо перед ним стоял большой деревянный стол с изогнутыми резными ножками. На
зеленом сукне красовалась «адамова голова» — старый полусгнивший череп с
прилепленной к теменной кости черной свечой. Рядом таинственно сверкал
хрустальный магический шар для предсказаний. Толстая пергаментная книга была
развернута посредине и придавлена золотым ритуальным кинжалом, на лезвии
которого можно было различить ржавые пятна.
Однако внимание молодого человека сосредоточилось не на этих магических
аксессуарах (видал он и не такое), а на их хозяйке.
За столом, на низеньком пуфике восседало диво из див — роскошная русоволосая
красавица, словно сошедшая с обложки модного дамского журнала, слегка, правда,
потрепанного. Чем-то (уж не массивной ли челюстью?) она напоминала Клаудию
Шиффер в ее лучшие годы. На девушке был надет розовый шелковый пеньюар, почти
ничего не скрывавший, скорее подчеркивавший…
Пиммс почувствовал некоторую неловкость — как и всегда, в присутствии слишком
красивых женщин. И даже не слишком красивых.
— Э-э, леди Моргана?..
— Да, это мое имя, — проворковала та. — Мистер Пиммс, не так ли?
Парень поклонился. Девушка предложила ему присесть.
— Вы чем-то озабочены или расстроены, мистер Пиммс?
Секретарь-референт отметил, какой у леди Морганы выразительный грудной голос.
— П-признаться, меня несколько смущает…
Александер замялся, поглядел по сторонам.
— Что именно?
Девушка в пеньюаре доверительно положила узкую, пахнущую духами ладонь на руку
молодого человека, склонилась к нему через стол. Глазам вспотевшего Пиммса
открылись два изумительно круглых полушария…
— Я ожидал увидеть особу н-несколько постарше, — еле выдавил из себя он.
Леди Моргана неподдельно изумилась.
— Почему?
— Ну… К-как бы это?.. В вашем возрасте как-то странно иметь подобные занятия.
Это скорее подошло бы вашей компаньонке…
— Матреше? — прыснула в кулачок девушка. — Ну, вы скажете!
Вдоволь навеселившись, она вдруг сразу посерьезнела.
— Так какие у вас проблемы? Что вас привело ко мне?
Молодой человек тяжело вздохнул и с сомнением посмотрел на молодую
прорицательницу. Та ответила ему открытым и доверчивым взглядом огромных синих
глаз. В них сразу же захотелось утонуть. Захотелось — и тут же расхотелось…
«Кажется, снова влип!» — промелькнуло в голове.
— Не зн-наю, поймете ли вы суть м-моих п-проблем…
Еще и это! Пиммс заикался с детства, но очень редко, почти незаметно. А тут!..
— Отчего же не пойму? — обиделась девушка. — Поверьте, я очень, очень опытна в
своей профессии!
Она встала, обогнула стол, взяла Александера под руку.
— Не пройти ли нам на другую половину? Возможно, там вы быстрее расслабитесь.
Увлекая за собой Пиммса, леди Моргана подошла к занавеси и отдернула ее. Молодой
человек взглянул — и лишился дара речи.
…За шифоновой перегородкой скрывалась огромная кровать под роскошным балдахином.
На громоздились груды розовых атласных подушек и подушечек.
— Чт-то это? — обомлел Александер.
— Мое рабочее место, сладенький, — проворковала девушка и крепко толкнула Пиммса
по направлению к указанному «рабочему месту».
Не удержав равновесия, парень шлепнулся на кровать и тут же утонул среди
подушек.
Девушка обольстительно повела плечами, пеньюар упал на пол… Блондинка дернула
невидимый рычажок, и в стене открылось несколько потайных шкафчиков.
— Что предпочитаешь? — прошептала она. — Это?
Из правого ящика были извлечены хлыст и наручники.
— А, может быть, тебе больше по вкусу этот малыш?
Из левого ящика нежная рука леди Морганы выудила огромный механический
фаллоимитатор, нажала пальчиком на кнопку. Подобие мужского органа начало
угрожающе дребезжать и сокращаться.
Все это время Пиммс пребывал то ли в шоке, то ли в коме, не имея возможности
сообразить, куда же это все-таки он угодил. Ведь поначалу в этой квартире ничего
не напоминало бордель. И на тебе! «Я решу все ваши проблемы!..» Какие проблемы?
Если те, на которые столь красноречиво намекала девушка, то лучше не надо.
Справимся сами, как-нибудь…
Фаллоимитатор! Бр-р-р!..
Александр решительно встал, сбрасывая подушки на пол, и молча направился к
выходу.
— Эй, ты чего? — заволновалась леди Моргана. — Ты куда? Или размер не
понравился? Так у меня есть и побольше…
Мистер Пиммс прибавил скорости.
— Matresha! — завизжала девушка. — Derzhy yruka! On nas kinyt' hochet!
Откуда ни возьмись, в коридоре появилась грозная бабища. Бедняга Пиммса был
схвачен за грудки.
— Погодите-ка, сэр! Как же это вы, хотите уйти, не заплатив? Нехорошо, радость
моя! Зачем обижаете беззащитных женщин?
— Немедленно уберите руки, — жалобно возопил Александер, трепыхаясь в железных
ручищах Матреши. — Я буду жаловаться! Я подам на вас в суд за попытку
сексуального насилия…
Бабища захохотала.
— Это мы-то сексуальные насильники? Да что ты поешь, болван? Кто тебе поверит?
Ты только посмотри на это невинное создание?
Она ткнула пальцем в неслышно подступившую леди Моргану с жужжащим
фаллоимитатором наизготовку.
— Разве она способна на такое?
Леди Моргана зарделась и стыдливо прикрыла ладошкой нагое лоно. Фаллоимитатор
продолжал угрожающе жужжать.
— Давай, живо раскошеливайся! А то сейчас Ивана кликнем. Он уж тебе покажет, gde
raki zimujut.
Перспектива повстречаться с таинственным Иваном не обрадовала Пиммса. Дрожащими
руками он сунул бабище двести фунтов и устремился к двери, проклиная тот миг,
когда ему пришла в голову безумная идея обратиться к прорицательнице.
«Подобное — подобным! — вздохнул он. — Фаллоимитатор он тоже… подобный!»
— Козел! Импотент! Педик! — неслось ему вслед.
— Ну, козел, — вздохнул бедняга-Пиммс, — Ну, импотент, ну, педик… Но ведь убежал
все-таки! А если бы не убежал? М-макабр!
Тут только он понял смысл вычитанной где-то русской пословицы, гласившей, что
vsiakja iniciativa nakazuema!

отредактировала kleopaTRa

Глава 4
Торги и предательства

Мотоцикл завелся с пол-оборота, как и следовало вести себя НАСТОЯЩЕМУ мотоциклу.
Лара доверяла технике, которой пользовалась, разумно полагая, что достойный уход
за ней — это залог успеха. Нет ничего хуже, если твоя жизнь будет зависеть от
отвинтившейся гайки, плохо закрепленной клеммы или не впрыснутой вовремя смазки.
Ей приходилось видеть на обочинах трасс и автобанов разбитые, искореженные,
залитые кровью останки машин, которые подвели своих хозяев или которых подвели
хозяева… Не говоря уже об ужасной катастрофе «Боинга», в которой Лара чудом
выжила. До сих пор она видела во сне тот миг, когда треснула стенка салона,
когда исчезли кресла левой половины, провалившиеся в свистящую бездну, а она
сама, сбиваясь и теряя слова, начала читать памятную с детства молитву. А потом
— рывок, страшный удар — и долгая тьма, из которой не было сил вырваться…
Итак, следовало быть уверенным во всем — от наручных часов до пистолета, не
говоря уж о мотоцикле или самолете.
Мощный «Norton Streetfighter» был для Лары тем же, что и ее любимый конь —
верным другом. Она практически не делала никаких различий между живым и
механическим скакунами. Наблюдательный Брайс как-то заметил с обидой, что «тупой
мотоцикл» леди Крофт «любит и жалеет больше, чем его умных и продвинутых
роботов». Однако головастый компьютерщик был не прав — или не совсем прав.
Мотоцикл вовсе не был тупым. Иногда Ларе казалось, что он сам выбирает дорогу,
вовремя замечает выбоины и кочки, снижает скорость на опасных поворотах… Девушка
порой подумывала о том, что следует поговорить на эту непростую тему с Брайсом.
Возможно, он сумеет вставить в ее «Norton Streetfighter» одну из своих мудрых
штуковин, отчего мотоцикл действительно сможет «поумнеть»…
…А то и начать разговаривать! «Не сделать ли нам этот наглый «мэрс», мэм?»
Впрочем, это как раз и не проблема… А вот поставить на него кое-какое скрытое
вооружение давно пора. Например, небольшой пулемет, который мог бы выдвигаться
из-под кожуха топливного бака. Чем она хуже Джеймса Бонда?
А еще лучше — базуку! С куммулятивными зарядами!
Однако, поразмыслив, Лара решила, что пулемет — это хорошо, базука — еще лучше,
но Брайса к мотоциклу лучше не допускать. Вполне возможно, он научит его с
выражением читать «Сказки матушки Гусыни», печь слоеные булочки и рассчитывать
курсы, но кто гарантирует от того, что натасканный Брайсом чудо-мотоцикл, не
постарается хорошенько стукнуть своего седока о ближайшее толстое дерево?
Примера с роботом было более чем достаточно.
…Улыбнувшись таким мыслям, Лара на высокой скорости вылетела за пределы
замкового двора и понеслась по гладкой ухоженной дороге, распугивая ревом мотора
мелких птиц, устроившихся на деревьях вдоль обочин.
Побер-р-р-р-регись!!!
Столь любимый Ларой мотоцикл был одновременно предметом ужаса дворецкого
Хиллари. Если старина Уинстон сам однажды сделал пару лихих кругов вокруг
особняка (он полагал, что Лара о том не знала, но та была прекрасно осведомлена
и очень загордилась верным слугой), то Хиллари, хоть и был младше старика на
целых три десятилетия, почитал «Norton Streetfighter» за смертоносного монстра.
— Леди следовало бы пересесть на нормальную человеческую машину, — заметил он
однажды, наблюдая, как Лара меняет колесо у своего любимца.
— Зачем? — поразилась та.
— Ну… Так солиднее, мэм!
— Это не довод, — отмахнулась девушка.
Хиллари задумался.
— А если дождь?
— Тогда я буду ехать быстрее, чем падают капли, — рассмеялась Лара, сдувая со
лба непокорную прядь, все время лезущую в глаза. — К тому же в гараже полно
дряхлых рыдванов, зачем нам новые?
— Но если к леди приедут важные гости? Или леди изволит пригласить Ее
Величество? Неужели леди поедет к Ее Величеству на мотоцикле? — ужаснулся
Хиллари. — Я не мистик, мэм, но кости ваших предков в своих гробах…
Сообразив, что он несколько заговорился, дворецкий смущенной умолк. Лара лишь
пожала плечами:
— Полагаю, что могла бы и на мотоцикле… К тому же, если меня пригласит королева,
надеюсь, она позаботится прислать какой-то транспорт. Да я и не слишком хочу в
гости к старушке! Эти придворные церемонии… Ух! Вы ведь помните, Хиллари, Джозеф
Крофт был сторонником Кромвеля!
Хиллари сглотнул — с самого детства он помнил, что о предателе и отступнике
Джозефе Крофте в доме (в Доме!) упоминать не полагалось. Однако он решил не
сдаваться.
— И, тем не менее, леди следует подумать о новым автомобиле. Это… это красиво.
Эстетика, мэм! Пусть леди представит себя в новеньком красивом автомобиле,
оформление салона сделано по специальном заказу, кондиционер, мэм!
Дворецкий даже закатил глаза от удовольствия.
— Хорошо, подыщите что-нибудь, раз нам совсем некуда потратить деньги, — сдалась
Лара. — Что бы вы предложили? Только бога ради не «Роллс-Ройс». Когда я его
вижу, моя рука тянется к базуке!
…Базука! С куммулятивными!.. Эх!..
— Что-то солидное и уважаемое, мэм, на чем не ездит всякая шантрапа, всякие
козлы…
Девушка удивленно подняла брови.
— Извините, леди, вырвалось, — Хиллари невольно покраснел. — Я мог бы позвонить
дилеру «Крайслера» или… все-таки заказать «роллс-ройс». Лэди напрасно
недооценивает значение традиции!
— «Роллс-ройс» — медлительный тяжелый танк, — поморщилась Лара, — а я люблю
скорость… Кстати, а какая у вас машина, Хиллари?
— Маленький «остин», — с достоинством сказал дворецкий.
Он не стал раскрывать хозяйке свои тайные мечты купить красивый спортивный
автомобиль красного цвета — «ягуар» или «Эстон-Мартин». Тем более мечтам этим
суждено было остаться мечтами — денег на подобную покупку у Хиллари не имелось и
в обозримом будущем не предвиделось, так что еще несколько лет ему предстояло
кататься на кургузом «остине».
— Ну вот. Как же вам понять, что такое настоящая езда? — резонно рассудила мисс
Крофт. — И подайте-ка мне вон тот ключ…
— Который? — осведомился Хиллари, не без омерзения глядя на кучу испачканных
машинным маслом и тосолом железяк.
— Вот этот, черный… Да-да, спасибо, — Лара, усмехнувшись, приняла ключ у
дворецкого, державшего инструмент за кончик двумя пальцами. — Вы что, не умеете
ремонтировать технику? А как же ваша машина?
— Вызываю ремонтников, мэм, — с достоинством ответствовал Хиллари.
— Как же ваша машина сможет любить вас, если в ее внутренностях копаются
абсолютно чужие люди? — поразилась Лара. — Я вас не понимаю, Хиллари.
— Так что мне делать с автомобилем, леди? — осведомился дворецкий, решив
прекратить бесполезный и раздражающий хозяйку спор.
— На ваше усмотрение. Заранее одобряю ваш вкус, — махнула девушка рукой с
зажатым в ней ключом. — Кстати, можете ездить на ней сами, ваш «остин» у меня не
вызывает доверия…
— Спасибо! Леди очень добра!
Хиллари откланялся и удалился, мысленно потирая руки. «На ваше усмотрение»…
Красный «Эстон-Мартин», и точка!
Лара, понятное дело, ничего не знала о честолюбивых планах своего временного
дворецкого, а если бы и знала, вряд ли стала бы спорить — в конце концов,
быстрый и обтекаемый «Эстон-Мартин» куда лучше похожего на катафалк «роллса».
Впрочем, и на «Эстон-Мартине» она не собиралась много ездить. Старый верный
«Norton Streetfighter» — вот то, что нужно.
Вернувшись в дом, Хиллари осклабился, воровато оглянулся и решительно открыл
телефонный справочник. Звонить в агентство! Сейчас же, пока хозяйка не
передумала!
…"Эстон-Мартин»! Красный!.. Эх!..
Машины, как встречные, так и попутные, попадались на трассе очень редко. Одна из
попуток, бежевый «фольксваген»-кабриолет (тоже мне, машина называется!), была
набита подростками, встретившими появление прекрасной мотоциклистки
приветственными воплями. Один вылез выше всех и принялся посылать воздушные
поцелуи.
Лара некоторое время ехала рядом, потом покачала головой, подумала, показала им
язык…
…Э-э-э-э-э-э!
…И прибавила скорость, оставив «фольксваген» в пыльном шлейфе.
А все-таки приятно, что ни говори, быть «девушкой из мечты»! На сегодня весь
вечер у этих развеселых обалдуев будет посвящен воспоминаниям о «той телке с вот
такими сиськами и на здоровенном мотоцикле, что обогнала нас в Суррее». Так,
кажется, они сейчас говорят, насмотревшись американских боевиков. Лара
поморщилась: Хиллари в чем-то прав. Куда катится мир! С другой сторону, век
кончается, приходит что-то новое…
Погруженная в такие непростые девушка обогнала большой трейлер и едва
разминулась с идущим навстречу автобусом, водитель которого возмущенно
засигналил. И снова Ларе показалось, что мотоцикл сам уклонился от встречи со
сверкающим радиатором «лейланда», на какую-то долю секунды опередил ее руки,
повернувшие руль…
Мистика?
Возможно и мистика, но в этот момент Лара почувствовала настоящую любовь к
верному железному мустангу, мерно рычавшему мотором. Нет, не сравнятся с ним ни
пластмассовые японские шоссейные игрушки, ни надежные, но бесчувственные и
неинтересные немецкие тарахтелки…
…Вот только говорят, что старая русская… Как ее там называют? «Шимпанзе»?
«Макака?» Говорят, она сама даже мины обходит. Надо будет уточнить…
Жаль только, что поездки всегда так быстро заканчиваются! А виной тому, конечно
же — небольшая величина Соединенного Королевства. Хорошо этим янки: сел — и гони
через весь Техас! А тут… Вот-вот начнутся лондонские предместья, а там уже
особенно не разгонишься, иначе рискуешь попасть в прямиком лапы полиции. А с
полицией Лара не хотела иметь абсолютно никаких дел, это вам не
робот-тренажер!..
Девушка нащупала в кармане таинственный тикающий хронометр и подумала, что все
начинается довольно интересно. Вот только как продолжится?
Ну, вот и Лондон!
Леди Крофт лихо подрулила ко входу в «Кристи». Скептически обозрев затянутую в
кожу девицу, мордатый секьюрити хотел было рявкнуть на нее, дабы проваливала
подобру-поздорову, но, присмотревшись, оценил, что прикид молодой рокерши
потянет минимум тысячи на три фунтов. Да и «Norton Streetfighter» — машина не из
дешевых…
— Прикажете отогнать ваш мотоцикл в гараж, мэм? — подобострастно улыбнулся
охранник.
— Не стоит, — Лара покачала головой. — Я ненадолго. Пусть здесь постоит. А ты уж
присмотри за моей лошадкой…
Она сунула довольному мордовороту двадцать фунтов и гордо прошествовала в
услужливо распахнутые двери.
Торги были в самом разгаре. В зале стояла неповторимая атмосфера, которая бывает
лишь на аукционах. Народ тут собрался разный. Кое-кто из публики пришел сюда
просто провести время, понаблюдать за чужими страстями, пару человек заглянули в
надежде приобрести несколько престижных — или очень миленьких — вещиц, которые
так подойдут к интерьеру гостиной или спальни. Но большинство сидевших в зале
были завсегдатаями-профессионалами, пришедшими в «Кристи» работать. Азарт погони
за нужной вещью, предчувствия победы над соперником, смешанный с запахами денег
и старины — вот что было для них главным.
Лара быстро оглянулась. Археологов многие считают опасными сумасшедшими. А эти?
— Лот номер сто пятьдесят один, — торжественно возгласил до омерзения элегантный
аукционист. — Напольные часы. Франция, восемнадцатый век. Красное дерево,
бронза, позолота. Начальная цена — один миллион двести тысяч фунтов. Прошу
господа, кто больше?
Высокий седой мужчина в добротном костюме лениво поднял указательный палец.
— Один миллион четыреста фунтов, — быстро проговорил аукционист.
«Кретин!» — без всякой злости, просто констатируя, подумала Лара.
Полная дама в меховой горжетке обмахнулась веером.
— Один миллион шестьсот тысяч фунтов!
«Идиотка!»
Парочка японцев в углу быстро переглянулась, один из них легко кивнул головой.
Наметанный глаз ведущего торги моментально заметил это чуть слышное колебание
воздуха.
— Один миллион восемьсот тысяч!
«Ослы!» — Лара не выдержала и усмехнулась.
«Седой» не желал уступать — снова поднял указательный палец. Два раза.
— Два миллиона двести тысяч фунтов господин в светлом костюме! Прошу вас,
господа.
Лара плюхнулась на свободное место рядом с худощавым импозантного вида
господином и громко вздохнула. Наконец-то можно расслабиться! Быстрая езда
вымотала девушку. Поискав глазами нужного ей человека, она помахала ему рукой,
чтобы обратить на себя внимание. Тот приветливо улыбнулся и сделал вполне
понятный жест: дескать, погоди немного, сейчас освобожусь.
— …Два миллиона четыреста фунтов девушка в темных очках!
До мисс Крофт только сейчас дошло, где она и что наделала. Аукционист подумал,
что Лара подала знак…
«Нет, это не они ослы, это я кретинка. Ну вот, впредь будет наука, —
наставительно сказала она сама себе. — Не станешь впредь размахивать руками на
аукционах!»
…Пожалуй, дом в Суррее придется продать!
Седой господин, ее сосед, пораженно уставился на Лару. Девица в черной коже не
казалась человеком, способным вот так просто выложить за антикварные часы почти
два с половиной миллиона фунтов. Девушка приподняла очки и послала ему один из
самых своих «ледяных взглядов». Сосед быстренько сник. Мисс Крофт обреченно
полезла в карман за чековой книжкой.
…Неужели в самом деле придется продать дом? А если занять? У кого? У дядюшки
Арчи?..
— Два миллиона шестьсот тысяч фунтов дама с веером, — вдруг услышала она голос.
прозвучавший словно «Лазарь, воскресе!». — Еще предложения, господа? Два
миллиона шестьсот тысяч — раз, два миллиона шестьсот тысяч — два, два миллиона
шестьсот тысяч фунтов — три! Проданы французские часы восемнадцатого века даме с
веером! Следующий лот, господа! Номер пятьсот сорок три…
«Спасена! — пронеслось молнией в мозгу. — Ой, как хорошо-то!.. А вообще-то я —
дура!»
Лара поспешила ретироваться из зала и выйти на лестницу, где ее уже поджидал
сухонький старичок с длинным носом и морщинистой кадыкастой шеей.
— Мистер Уилсон! — радостно приветствовала его мисс Крофт, прикладываясь губами
к покрытой седой щетиной щеке старичка.
— Лагха! — прокартавил тот. — Моя догогхая! Как же мы давно не виделись!..
…Мистер Уилсон, служивший экспертом-оценщиком при «Кристи» и
специализировавшийся в основном на старинных часах, был давним другом семьи
Крофт. До таинственного исчезновения лорда Хеншингли Ричарда он частенько
приезжал в Суррей, балуя Лару всевозможными подарками.
Теперь визиты почти прекратились. Девушка не без горечи отметила, как сдал
мистер Уилсон за последнее время. Его прежде всегда безупречный костюм был
помят, рукава и клапаны карманов пиджака засалены, на правой штанине красовалось
темное, скорее всего, винное пятно. Некогда белая рубашка приобрела сероватый
оттенок. Выцветшие, какие-то блеклые глаза старика тревожно бегали, будто бы он
боялся встретиться с нею взглядом.
«А ведь плох старик!» — невольно вздохнула девушка.
Да, плох! Руки мистера Уилсона ходили ходуном, нервно теребя то носовой платок,
выглядывающий из нагрудного кармана, то лацканы пиджака, то малиновый
галстук-бабочку.
— Давай пойдем в мой кабинет! — наконец, предложил он.
— А-а! Лара Крофт! — послышался внезапно звонкий мужской голос.
Девушка резко обернулась. Неужели?
Точно!
По лестнице быстро поднимался красивый блондин средних лет, среднего роста и
вообще… очень средний, несмотря на пышущую оптимизмом физиономию, богатый костюм
и улыбку, словно приклеенную к ярким губам.
«А костюм-то… Как корове седло!» — не без злорадства отметила девушка.
…Она была не совсем справедлива. И костюм был не так плох, и его хозяин, да и
годами он был немногим старше девушки. Но Лара имела право на такую
несправедливость.
— Алекс Вест! — процедила она сквозь зубы. — Явился — не запылился!
— Поверить не могу! Лара!
Блондин весьма развязной (по мнению девушки) походкой приблизился, шаркнул
ногой.
…Пошляк!
— Одну минутку, — леди Крофт постаралась улыбнулся удивленному мистеру Уилсону.
— Я сейчас приду.
— Хогхошо…
Старик, приволакивая левую ногу, удалился, а Лара, чуть подождав, вызывающе
обернулась к блондину.
— Ты что, еще не повесился в сортире, Иуда?
— А ты все еще делаешь вид, что работаешь журналисткой? — моргнул тот, пропуская
столь непростой вопрос мимо ушей. — Всегда поражался твоему умению
маскироваться!
— А ты, Алекс, — не полезла за словом в карман мисс Крофт, — все еще делаешь
вид, что ты археолог? Да тебе только черепки воровать из лотка!
Блондин поморщился — слова девушки все-таки задели его самолюбие. Но он
сдержался.
— Лара, нам ведь не обязательно всегда ссориться, а? Может быть, не стоит?
Он попытался заглянуть ей в глаза, но девушка отвернулась.
— Не стоит?! Ты что, уже в маразм впал? Забыл Рим? А вот я так до сих пор помню,
что ты украл у меня светильник.
— У тебя?!
Блондин явно возмутился — до глубины его блондинистой души.
— Украл?! Вор у вора дубинку!.. Как будто бы ты была владелицей этого
светильника. У меня, между прочим, был «лист» на работу, а ты… Расставила
ручонки, расхитительница гробниц, черный археолог!..
— Мистер Вест, — позвали парня из зала.
— Вот видишь, — развела руками (ручонками) Лара, постепенно успокаиваясь, — тебя
зовут. Дела! Всегда одни дела. Ты мне как-то сказал, что вся твоя жизнь — это
один лишь бизнес. Так что иди, занимайся своим бизнесом, купчишка хренов!
Ее голос внезапно дрогнул. Девушка отвернулась и быстрыми шагами пошла прочь.
— Лара, — попытался остановить ее Алекс Вест. — Лара, ведь это все ерунда!.. Ты…
Я… Мы…
…Это случилось год назад. Или даже чуть больше? Да, прошел ровно год. Лара тогда
приехала в Рим, чтобы в качестве корреспондента осветить очередной конгресс
археологов.
…Она тоже подала тезисы доклада («Периодизация ранних слоев Чатал-Гуюка: попытка
новой интерпретации»), все на что-то надеясь, но приговор был уже вынесен.
Сообщество ученых мужей не желало видеть в своих рядах Расхитительницу…
Увы! Оставалось слушать, записывать… Разве о таком она мечтала?
Уже в первый день работы форума среди сборища археологическим зубров и монстров
(один профессор Енски чего стоит!) ее внимание привлек некто прежде не
встречавшийся — молодой ученый, ее соотечественник Алекс Вест. Об Алексе девушка
слыхала. Пару раз Ларе попадались его весьма толковые статьи в научной
периодике, но лично столкнуться пришлось только здесь, в Вечном городе.
…То ли уж атмосфера такая в этом древнем месте, то ли виновата погода, а она в
майской Италии изумительно хороша, то ли так подействовало чудодейственное
кьянти, но Лара расслабилась. А почему бы и нет? Археолога из нее не получилось,
а за бесконечными экспедициями, путешествиями и приключениями (как же!
«расхитительница»!) порой забывалось о нормальной человеческой жизни с ее
мелкими радостями…
В общем, легкий роман — легкий роман с симпатичным блондином Алексом. Ничего
серьезного и взаимно обязывающего. Маленькие, уютные ресторанчики, совместные
вечерние прогулки по местным достопримечательностям…
Вест чувствовал себя в Риме, словно дома. Вечный город был одним из объектов его
научных интересов (тема доклада: «Раннесредневековые памятники Палатина и
Авентина»), поэтому молодой человек часами мог рассказывать благодарной
слушательнице об истории того или иного дома, улицы, фонтана. В такие минуты его
лицо словно одухотворялось, становилось красивым, значительным. Да и имя ее он
выговаривал как-то по-особому…
Одним словом, от Алекса Веста было невозможно не потерять голову — хотя бы на
неделю-другую. Что Лара и сделала.
Их роман длился вот уже несколько дней и приближался к логической развязке, как
вдруг молодой человек предложил ей поучаствовать в совместных раскопках.
Лара поразилась? С чего бы это вдруг? Какие совместные раскопки в Риме при
итальянский бюрократии? Да здесь асфальт нельзя продырявить без «листа»,
выданного академией наук, муниципалитетом и еще… В общем, пять подписей, не
меньше.
Оказалось, что очень даже можно, и Вест быстро ввел ее в суть дела. К нему,
человеку в мире науки известному и город уже копавшему, обратилась некая римская
строительная фирма, занимавшаяся сооружением гостиничного комплекса. Уже были
начаты работы по рытью котлована, как вдруг вмешалась комиссия по охране
исторических памятников. Еще бы! Согласно итальянскому законодательству, при
строительстве объектов на территории Рима необходимо проводить предварительное
археологическое обследование местности. Фирма «позабыла» об этом, и теперь ей
грозили серьезные неприятности, вплоть до запрещение дальнейших работ. Комиссия
уже приостановила работу и готовила юридические санкции. Страшная итальянская
бюрократия медленно, но грозно поднималась во весь рост. Следовало срочно,
буквально за два дня произвести обследование и составить соответствующий акт.
— Но почему бы им не обратиться к местным специалистам? — поразилась девушка. —
Вон их здесь стадо какое! Налетят, как воронье, только кликни…
— Лара, — досадливо поморщился Вест. — Тебе ли не знать этих небожителей,
витающих в облаках? Да ни один из них не согласится провести раскопки за два
дня, это же прямое неуважение археологической науки! Позор! Да и, — он замялся.
— Вдруг там и впрямь чего ценного обнаружится? Все строительство моментально
будет свернуто, начнется тягомотина, выяснение всех тонкостей. Опять же таки,
приближается уикенд. Какой уважающий себя католик станет работать в конце
недели? А мы быстренько посмотрим, составим акт, распишемся, получим наши
денежки. А разрешение у меня есть, фирма расстаралась.
И археолог гордо предъявил девушки оформленный по всем правилам «лист» — со
всеми пятью подписями.
— Противно как-то, — поморщилась Лара, не испытывавшая ни малейших финансовых
затруднений. — И непрофессионально.
— Бог мой! — поразился Алекс. — Ведь это всего лишь бизнес! Вся наша жизнь — это
один сплошной бизнес… Срубим пару тысяч фунтов практически ни за что…
Леди Крофт задумалась. Может быть, Алекс в чем-то и прав? Вреда не будет, это
место, как она догадывалась, было копано еще в прошлом веке, такие «охранные»
работу — пустая формальность. Однако ей не понравился неприкрытый цинизм, с
которым ее приятель произнес свои максимы. Бизнес! Ладно, она гробокопательница
и расхитительница. А он?
В конце концов, она все же позволила Весту уговорить себя. Чего не сделаешь для
неотразимого мужчины, с которым уже вполне готова переспать? Да и поразмяться не
помешает. А то с такой жизнью все профессиональные навыки можно забыть, чтение
конспекта помогает слабо.
Первый же день раскопок показал, что на обследуемой территории с уникальными
памятниками древности все в порядке — по причине их полного отсутствия. Вернее,
кое-что таки имелось в наличии, но это самое «кое-что» не представляло большой
ценности для науки, более того, было этой самое науке хорошо известно.
Они обнаружили руины средневековой синагоги, разрушенной в середине XVI века
наемниками императора Карла V, разграбившими в те далекие годы Вечный город. От
некогда внушительного культового сооружения остался один лишь фундамент и
несколько рядов кирпичной кладки. Лара оказалась права — синагога раскапывалась
итальянскими археологами в конце XIX века и в 1920-х годах, так что англичанам
оставалось всего лишь подтвердить выводы своих предшественников и заново
составить никому не нужное описание.
«…Кладка исодомная, постелистая, ряды присутствуют, имеются перевязки слоев,
камни четырехугольные, поверхность грубо околота…
Алекс уже занялся составлением заключительного отчета (такого же бесполезного),
а Лара решила еще немного поковыряться в развалинах. Что-то мешало девушке
развернуться и уйти. Она почувствовала знакомое жжение в крови — предчувствие
находки, открытия. Почему бы и нет? Очень часто ее гордые коллеги ленились
сделать лишний шаг, лишний удар киркой… Мисс Крофт ползала среди битого кирпича,
окончательно испортив шорты от Gianfranco Ferre. Неужели она ошиблась?
Нет! Не ошиблась!
…На одном из кирпичей фундамента (четырехугольного, с грубо околотой
поверхностью) девушка обнаружила столь неожиданное здесь неведомого цветка.
Сердце дрогнуло. Лара встала на колени и принялась расчищать рельеф (рельеф? на
кирпиче?) от наслоений многовековой пыли и остатков цемента. …Ну, конечно!
Синагога! Шесть лепестков — по количеству лучей Звезды Давида. Цветок, скорее
всего — стилизация традиционного иудейского символа. Ну-ка, ну-ка!.. Один
лепесток, второй, третий…
Когда молодая англичанка добралась до пятого лепестка, послышался протяжный
скрип. В кладке зазмеилась трещина…
Ага!!!
Лара все еще не верила удаче. Неужели тайник? И, как будто, не тронутый?
Впрочем, кто знает, а вдруг там ничего нет?
…Есть! Есть! Есть!!!
Она невольно задумалась, следует ли позвать Алекса. Парень-то он, конечно,
славный, да и «лист» на работу у него. Но все же… Рефлекс волка-одиночки на миг
взял верх над логикой. Позвал «расхитительницу»? Ну так не жалей потом!
Устыдившись минутного порыва, Лара осудила себя за индивидуализм и окликнула
Веста. Все-таки он инициатором этих раскопок, ему и честь.
…А хороший нюх у этого парня!
Вест понял все сразу. Он долго и восхищенно охал и ахал, цокал языком. Не
удержавшись, парень схватил Лару в крепкие объятия и поднял на руки. Девушка не
вырывалась. Обхватив руками крепкую шею Алекса, она уткнулась носом в его
пшеничную шевелюру, вдохнула крепкий, терпкий и такой возбуждающий мужской
запах…
Подумав, они договорились ничего не предпринимать до наступления сумерек. Чтобы
не привлекать к своим изысканиям постороннего внимания. Во-первых, о подобных
находках (особенно если внутри что-то и вправду «есть») рабочим лучше не знать,
от греха подальше. Это во-первых. Но было еще и во-вторых…
Алекс закончил отчет и передал его для ознакомления руководителю фирмы. Пусть
юридический отдел посмотрит, что к чему, внесет необходимые атрибуты, дабы
бумага без помех прошелестела по всем инстанциям. Завтра они все подпишут,
нотариально оформят, сделают заключительные снимки…
…Поганые итальянские бюрократы из академии наук требовали ко всему еще и
фотодневник работ. Лара была не против: в красном купальнике и соломенной шляпе
смотрелась она хоть куда…
Заскочив в соседнюю пиццерию, молодые люди стали с комфортом дожидаться темноты.
Пицца пипперони была просто превосходна — особенно под красное терпковато-кислое
кьянти. Они наслаждались незамысловатой едой, обществом друг друга… В общем, им
было хорошо, как может быть хорошо двум молодым людям, соединенным взаимной
симпатией, общей тайной — и прекрасным майским вечером в Вечном городе.
…Им вместе едва больше полувека. И этой пиццерии вряд ли больше. А за невысоким
пластиковым турникетом начинается Город, которому двадцать семь веков… Двадцать
семь веков! Мисс Крофт тогда еще не исполнилось двадцати семи… лет.
Странные, непривычные мысли приходили на ум девушке в этот прекрасный вечер.
Уйдут в лучший мир они. Исчезнет с лица земли маленькая пиццерия. А Город будет
все так же таинственно и равнодушно взирать на копошащихся на его улицах и
площадях людишек, и посмеиваться своим, недоступным человеческому уху и разуму
смехом, холодным старческим смехом…
Бр-р! О таком лучше не думать.
Между тем часы в соседнем кафе пробили полночь.
— Пора, — тихо шепнул Алекс.
Они спустились в котлован. Вест, безошибочно найдя в темноте трещину в кладке,
вложил в расщелину предусмотрительно припасенный ломик, нажал. Лара присвечивала
фонариком. На лбу молодого человека от напряжения вздулись жилы…
…Что значит командовать, а не киркой махать!
— Послушай, Алекс, — внезапно тронула приятеля за плечо девушка.
— Уф-ф! — тяжело выдохнул парень. — Что еще?
— Я подумала… Ведь сегодня шаббат, святой для иудеев день. Не совершаем ли мы
святотатство? Смотри, — она Лара, погрозила коллеге пальцем, — навлечешь на себя
гнев Яхве Единого. Сейчас ка-ак явится в пламени и гневе…
— Вот еще! — фыркнул Вест. — Если тебя это так волнует, успокойся. Сегодня уже
воскресенье. Вполне христианский день. Да воскреснет Господь и да расточаться
врази его!..
И он приналег на ломик. Кладка сыпалась, поддавалась — и, наконец, их взорам
открылась глубокая ниша.
— Пиастры! Пиастры! Пиастры! — проскандировала шепотом Лара.
Впрочем, «улов» оказался не очень внушительным. На дне ниши лежала пара
полуистлевших кожаных мешочков с золотыми и серебряными монетами чеканки рубежа
XV–XVI веков. Нумизиматическая ценность средняя, историческая — нулевая. Это был
даже не клад, так, немного наличных, могущих понадобиться на первое время, пока
не прибудут остальные ценности, эвакуированные перед вступлением испанских войск
в Рим.
Кожаные кошели Лара отодвинула в сторону — носком кроссовка. Это было не все.
Что-то стояло в самой глубине, завернутое в обрывки истлевшей ткани.
Алекс Вест, не выдержав, подался вперед, потянул тяжелый сверток…
…Негромко ахнула Лара. Не может быть1
Менора!
Да, менора, священный светильник. Когда-то заботливо завернутая в несколько
слоев просмоленной ткани, спрятанных от чужих глаз…
— Везет же дуракам! — негромко проговорил Вест, и мисс Крофт почему-то совсем не
обиделась.

Освобожденная от покровов, менора тускло засияла в лунном свете.
— «И сделай светильник из золота чистого», — начала торжественно читать Лара
святую книгу «Исход», — «чеканный должен быть сей светильник; стебель его, ветви
его, чашечки его, яблоки его и цветы его должны выходить из него. Шесть ветвей
должны выходить из боков его: три ветви светильника из одного бока его, и три
ветви светильника из другого бока его…»
— «…Три чашечки», — подхватил Вест, также не преминувший показать свою
начитанность, — «наподобие миндального цветка, с яблоком и цветами, должны быть
на одной ветви, и три чашечки наподобие миндального цветка на другой ветки, с
яблоками и цветами. Так на всех шести ветвях, выходящих из светильника. А на
стебле светильника должны быть четыре чашечки наподобие миндального цветка с
яблоками и цветами…»
— Миндаль! — обрадованно воскликнула девушка.
— Что? — не понял парень. — Какой миндаль?
— Цветок на рельефе, — пояснила Лара. — Это миндаль, Алекс, понимаешь?
Взять, хотя бы, «Экстаз святой Терезы»… Ну, разве не от желания отдаться
прекрасному мальчику архангелу Гавриилу раскинулась эта монашка, чьи взоры полны
неги и истомы? А мощные фигуры Тритона и нимф?.. Да, барокко — это вам не тухлый
постмодернизм!
— Ну что, продолжим наверху? — хриплым, каким-то не своим голосом вопросил
Алекс.
— Почему бы и нет? — в тон ему ответила Лара.
В номере, несмотря на майскую жару, почти не спадавшую даже под вечер, было
прохладно — кондиционер исправно работал. Девушка первой приняла душ и, не теряя
времени даром, раскинулась на широкой и очень мягкой деревянной кровати. К
интерьеру прошлого века было сделано небольшое дополнение в виде зеркального
потолка. Но эта модернизация не выглядела здесь чем-то чужеродным — дизайнер
умело подобрал зеркала и их обрамление в едином стиле со всем прочим интерьером
помещения.
«Стильно! — констатировала девушка. — И вообще, как все слишклм красиво
получается!»
Дверь в душевую скрипнула, и оттуда появился Алекс Вест. Да, в этот вечер он и
впрямь был чертовски хорош собой: широкие плечи, сильная тонкая талия, крепкие
мускулистые руки, тренированные ноги. Выпуклая грудь с небольшими сосками и
рельефный поджарый живот покрыты тонкими вьющимися волосками пшеничного, как и
шевелюра парня, цвета… Лара невольно отвела взгляд и не удержалась, чтобы не
хмыкнуть. Как-то все и вправду слишком… красиво!
Одним прыжком парень очутился рядом с нею. Кровать жалобно скрипнула, Алекс
схватил девушку в объятия и жадно впился губами в полураскрытые губы. Поцелуй
был таким долгим, что Лара едва не задохнулась…
«Мы тоже так целовались, — подумала она совершенно не к месту. — В школе, когда
в «бутылочку» играли…»
Молодой человек между тем перешел к ее груди. Он играл ее тяжелыми полушариями,
разминая пальцами и нежно целуя соски…
«Хастлера» начитался, умелец, — вновь совсем не вовремя подумала Лара. Как же,
прелюдия и ее значение для полового акта, пособие для старшеклассников…»
— Давай, ну, давай же! — подстегнула его девушка. — Я больше не могу!..
Договорить не успела — застонала, начисто забыл о столь привычной иронии.
Застонала, вцепилась ногтями в его гладкую кожу…
— Быстрее, быстрее!..
Однако Алекс не спешил — и был прав. Медленными толчками он погружался в ее
лоно, выходил назад, и с каждым разом девушка погружалась в сладостную истому,
исчезала, пропадала в неведомой бездне… Давно уже ей не приходилось испытывать
ничего подобного!
— Пожалуйста, Алекс! — наконец, выговорила она. — Если ты мужчина, быстрее,
быстрее!.. Не могу!..
Парень, наконец, повиновался. Ритм стал учащеннее, и Лара почувствовала: вот
оно, сейчас! Эту самую минуту! Да! Да!!!
…Темная волна накрыла ее с головой, словно издалека, она услышала собственный
крик…
Они любили друг друга до самого утра. Лишь когда забрезжил ранний римский
рассвет, Лара забылась снов — счастливым, глубоким…
Когда девушка проснулась, рядом никого не было. Сперва леди Крофт подумала, что
Алекс вышел пройтись, освежиться и заказать завтрак в номер. Но прошел час, а
парень все не возвращался. Обуреваемая скверными подозрениями, Лара прошла в
соседнюю комнату, где они ночью свалили находки.
…Монеты сиротливо лежали посреди круглого деревянного столика. Меноры,
разумеется, не было.
Тема: Re: книга Лара Крофт — расхитительница гробниц Пн 27 Дек - 20:05
Вместо нее лежала записка на листке, выдранном из блокнота.
Одно-единственное слово:
«Прости!»
Гостиничный счет мистер Вест все-таки оплатил…
Лара Крофт твердым шагом вошла в кабинет мистера Уилсона.
— Лагха, я очень гхад!..
— Что это, как вы думаете?
Сколько раз она бывала здесь вместе с отцом! Лорд Хеншингли Ричард обычно
садился с хозяином за стол, придвигал к себе заранее приготовленную хозяином
чашку кофе — и мужчины начинали работать. О чем они перешептывались, склонившись
над старинными фолиантами и чертежами, маленькая леди не догадывалась. Да ей и
не было интересно. Вон сколько более занимательных и чудесных вещей вокруг!
…В старинных, красного дерева застекленных шкафах стояли всевозможные часы:
большие, маленькие, совсем простенькие на вид — и роскошные механизмы,
представляющие собой целые композиции. Особенно нравились Ларе вот эти, которые
и сейчас занимали отдельную полку. Циферблат, помещенный в центре золотого
куста, а рядом — молодой стройный охотник с колчаном за плечами, поглаживающий
преданно прижавшуюся к его ногам собаку. Девочка даже влюбилась в маленького
золотого охотника. Она назвала его Дэвид — он напоминал ей статую работы
Микеланджело, бронзовая копия которой стояла в саду суррейского имения…
Пока Лару одолевали ностальгические воспоминания, мистер Уилсон внимательно
изучал таинственный механизм. Чудесная вещица приковала к себе все его внимание,
полностью завладев мыслями и чувствами. От волнения у старика начало першить в
горле, зачесались руки. Откинув крышку с монограммой Треугольника и Всевидящего
Ока, мистер Уилсон долго всматривался в голубоватый циферблат, выполненный из
неведомого металла. Он состоял из нескольких окружностей, испещренных
непонятными иероглифами. Обе стрелки часов, если прибор и правда был часами,
были одинаковой величины. Что они отмеряли? Секунды, минуты, часы, сутки, годы?
А, может быть, века, тысячелетия?
— Лагха, — задыхаясь, выдавил из себя старик, — это уникальная вещь!
Девушка нетерпеливо кивнула. Это-то она поняла сразу!
— Эта штука работает, как часы, мистер Уилсон. И стала тикать сегодня ночью,
когда начался Великий парад планет. Кстати, вы заметили, что стрелки двигаются и
вперед, и назад?
— Да-да, — нетерпеливо перебил ее старик. — Вижу, вижу!
Он зачем-то понюхал прибор. Затем, достав из ящика хрустальный пузырек,
вытряхнул оттуда каплю жидкости зеленоватого цвета прямо на изображение
треугольника. Жидкость с шипением испарилась, в комнате чем-то странным,
сладковато-приторным…
— Пгхекгхасно, пгхекгхасно! — удовлетворенно потер руки мистер Уилсон.
— Что именно? — поинтересовалась девушка, заворожено следящая за его
манипуляциями.
— Ничего не понимаю! — довольно захихикал старичок. — Гховным счетом ничего!
Пгхекгхасно! Такие иггхушки делал в пгхошлом веке молодой Фабегхже, но это,
конечно, не Фабегхже, это что-то стагхое, совсем стагхое…
— Кстати, посмотрите на них сзади.
Уилсон перевернул прибор и поспешно кивнул — заднюю стенку «пудреницы» украшали
три выемки треугольной формы.
— Может быть, это ключ от чего-то? — торопила Лара.
— Да-да! Весьма вегхоятно! — пробормотал эксперт по часам. — Необъяснимо
прекгхасная вещь!
И он вновь уставился на треугольник с Всевидящим Оком.
Увидев, что именно привлекло внимание мистера Уилсона, мисс Крофт вспомнила:
— Отец рассказывал мне когда-то о волшебном Треугольнике. Он говорил, что эта
вещь дает своему владельцу возможность контролировать ход времени. Отец называл
ее Треугольником Света. Вы когда-нибудь слышали об этом?
— Нет-нет! — в свою очередь заторопился Уилсон. — Легенды, пгхедания, мифы…
Господи! У твоего отца всегда были какие-то идеи, пгхедположения, гипотезы по
гхазным пгхедметам… Он, конечно, был великим человеком, но…
Старичок подбежал к небольшому шкафчику, китайской работы, инкрустированному
перламутром (Гонконг, начало века), и извлек оттуда пузатый графинчик.
— Не желаешь… э-э-э… погхтвейна, девочка моя? — вопросил он. — Отличное
погхто!..
— Нет, спасибо, — вздохнула девушка, наконец-то догадавшись, что за пятно
украшало брюки отцовского друга.
Уилсон налил рюмку густой красной жидкости и жадно глотнул. Затем снова налил,
но на этот раз стал пить медленно, маленькими глоточками. Покончив и со второй
порцией, поморщился — и внезапно жестко бросил:
— Я не смогу помочь тебе, Лагха! Увы! Ибо сия тайна велика есть…
Поняв, что вопрос исчерпан, девушка, сдрежанно попрощавшись, вышла. Старик
проводил ее взглядом, налил себе третью рюмку и подошел к окну. Он видел, как
Лара оседлала своего «Norton Streetfighter» и, дав газу, умчалась прочь. Мистер
Уилсон покачал головой и жадно проглотил темно-рубиновую влагу…
Мисс Крофт вернулась домой как раз вовремя — чтобы стать свидетельницей
очередной баталии между Брайсом и Хиллари. На сей раз предметом стычки стали
музыкальные их вкусы. Как сумела понять Лара, дворецкому не понравилось, что
американец слишком громко включил концерт «Металлики».
— Что за какофония! — возмущался он. — Как может приличный молодой человек
получать удовольствие от подобной галиматьи?
— Сам ты галиматья! — орал в ответ Брайс. — Твое собственное музыкальное
образование можно считать пещерным! Ну, что ты слушаешь, троглодит? Моцарта,
Бетховена, Чайковского, этого… Шнитке? И это ты называешь музыкой?
В ответ Хиллари поднял очи горе.
— О! О-о-о! О, страшный век… Если вам нравится только современная музыка, сэр,
то есть и более приличные группы. Хотя бы «Блекмор Найт»…
— Тягомотина твои «Блекморы». — отмахнулся несговорчивый компьютерщик. —
Обработка старинных английских песен. Ничего оригинального! Полова!..
— Но позвольте, сэр!..
Рука Хиллари угрожающе взметнулась… Щуплый Брайс на всякий случай поспешил
вскочить и отодвинуться подальше…
…Однако вид входящей в комнату леди Крофт вернул дворецкому привычные
хладнокровие и невозмутимость.
— Добрый вечер, мэм. Как поездка, осмелюсь спорить?
— Никак. — пожала плечами та. — Устала очень.
— Приготовить чай для леди?
— Если можно.
Лара так устала что даже не стала спорить, хотя уже много лет предпочитала пить
кофе вместо традиционного чая.
— Леди будет ужинать?
— Спасибо! — отмахнулась девушка. — Не беспокойтесь, Хиллари. Я купила в Лондоне
пиццу, сейчас закину в микроволновку. Только ополоснусь с дороги…
Дворецкий и Брайс молча переглянулись. На этот раз их взгляды оказались вполне
солидарны. Леди собирается есть пиццу, купленную в супермаркете?!
…Маздай!
Только Лара задала СВЧ-печи нужный режим, как раздалась трель телефонного
звонка. Девушка устала вздохнула и взяла трубку.
— Алло?
— Лагха? — послышался хрипловатый старческий голос. — Это мистегх Уилсон.
Понимаешь, дело в том, что я хогхошенько все обдумал, навел спгхавки… Есть один
человек, котогхый сможет тебе помочь. Я дам тебе его номегх… Зовут его Манфгхед
Пауэлл. Тебе стоит с ним встгхетиться…
— Да, возможно. — почти не думая, ответила девушка. — Большое спасибо.
— До свидания, Лага. Хгхани тебя Бог!
— И вы берегите себя, мистер Уилсон.
…Трубку на том конце уже повесили.
Лара, преодолевая подступавшую сонную одурь, попыталась было сосредоточиться,
обдумать странный разговор. С чего бы это вдруг мистер Уилсон переменил решение
и взялся ее помогать? Она сразу поняла, что старик не сказал ей всей правды.
Неприятно — но бывает. Однако почему сейчас…
Хлоп!!!
Что-то разорвалось совсем близко — прямо за ее спиной. Девушка обернулась — из
микроволновки валил густой черный дым.
— Дьявол! — озлилась она и бросилась к капризному механизму, распахнула дверцу —
и достала то, что еще несколько минут назад было полуфабрикатом пиццы. Одного
взгляда хватило, чтобы понять: что чай придется пить пустым. Ну, разве что с
обезжиренным молоком.
— Дьявол! — вновь не выдержала Лара, мысленно возблагодарив бога, что рядом нет
Хиллари.
Останки пиццы полетели в мусорную корзину.
Мистер Уилсон выпил очередную рюмку. Графин с портвейном опустел. Старик с
сожалением посмотрел на него, покачал головой, а затем неохотно перевел взгляд
на стоящую перед ним на столе фотографию. На снимке были запечатлены два
человека: он сам и лорд Хеншингли Ричард Крофт, отец Лары. Оба улыбались, глядя
в объектив — старые верные друзья, готовые друг за друга в огонь и воду…
— Пгхости меня, — прошептал часовых дел мастер с отчаянием голосе. — Пгхости!..
отредактировала kleopaTRa

А мне наоборот было так удобней читать, потому что легче искать где остановился.

Глава 5
Вечеринка у Лары

Серебристый «Эстон-Мартин» с визгом промчался по узкой лондонской улице,
затормозив возле огромного дома с пышными коринфскими колоннами.
…Неугомонный Хиллари таки пополнил автомобильный парк Крофт Менор, не
обновлявшийся со времен исчезновения лорда Хеншингли Ричарда. Правда, посмотрев
каталог, молодая леди остановилась именно на серебристом «Эстон-Мартине-ДБ-7»,
категорически отказавшись от предлагавшейся дворецким машины красного цвета.
«Это так вызывающе, — подвела черту она. — И так вульгарно! К чему акцентировать
постороннее внимание на своей персоне? Пусть в красной Элтон Джон ездит!»
Лара Крофт вышла на мокрый после недавнего дождя асфальт, захлопнула дверцу
(стука почти не слышно, хорошо!) и поднялась по ступенькам, отметив про себя,
что фронтон дома скорее подстать театру или музею, причем театру
провинциальному, а музею… Ну, во всяком случае, не Британскому, а какому-нибудь
Народному Овцеводческому Графства Эссекс. Неужели здесь обитает этот
таинственный мистер Пауэлл? Наверняка, какой-нибудь древний старичок с бородой
до пола, блюдущий пыльную коллекцию антиквариата на бесчисленных полках и
проводящий последние дни за фолиантами и лупой. Именно такие рамолики обожают на
досуге давать консультации и умиляться принесенным редким вещичкам.
У входа была укреплена бронзовая рукоять звонка в виде грифона — по виду
старинная и стоившая, надо полагать, довольно дорого.
Лара пригляделась повнимательнее (новодел, конечно, однако неплохо!) дернула, затем еще раз…
После звонка, чуть слышного сквозь массивную тяжелую дверь, на пороге словно
соткался из воздуха негр-привратник, крепкий мужчина с физиономией бывшего борца
или боксера, одетый в дорогой серый костюм. Девушка не повела и бровью — но
внезапно поняла, что ее теорию о старичке-рамолике можно смело забыть. Не сказав
ни слова, привратник пропустил Лару в дом и застыл у полуоткрытой двери. Такое
впечатление, что грозный негр ждал, вышвырнуть ли гостью по первому велению —
или же пропустить дальше, а охраняемую им дверь закрыть.
Мисс Крофт слегка поежилась. Если так все начинается, то каков финал?
…Из-за вазонов с пышными тропическими растениями появился молодой человек с
длинными рыжими волосами, спадающими на воротник пиджака и плечи. Растянув губы
улыбочкой, он картинно всплеснул руками:
— Леди Крофт!
— Мистер Пауэлл? — уже ничему не удивляясь, Лара пожала протянутую руку и
неожиданно ощутила, как она дрожит.
Девушка окончательно сбилась с толку. Это и есть Пауэлл? Этот, с позволения
сказать, молокосос, который почему-то ее испугался? Он похож скорее на
завсегдатая ночных заведений для… Точно, заведений для мужчин, чем на известного
археолога. А духи, духи… Какой омерзительный сладкий тон! Где он их взял, на
распродаже в секс-шопе?
— Н-нет, нет, — поспешил рассеять ее сомнения странный молодой человек: — Я
вообще-то его э-э-э… товарищ по работе, я Пиммс… Мистер Пиммс.
Лара невольно усмехнулась. Ну, конечно! Секретарь, надо полагать. Экий юз, но
труслив. И пахнет!
— Мистер Пиммс? — переспросила она.
Тот совсем смутился.
— Ну да… З-знаете…
Пройдя мимо заики в следующую дверь, которую поторопился отворить еще один
привратник, мужчина с заметной военной выправкой, Лара оказалась в огромном
зале, построенном и оформленном в псевдовосточном стиле. Девушка быстро
осмотрелась. Ничего особенного, хотя претензий на миллион фунтов.
Столики-диванчики, чеканочка, вазочки…
…Дешевка, дешевка! Он что, «новый русский», этот Пауэлл. Какой-нибудь Pavlov?
Народу в зале оказалось немало, ну точно, как в музее в выходной день. Люди, не
иначе гости таинственного мистера Пауэлла, прохаживались туда-сюда, о чем-то
лениво переговаривались. В воздухе висел густой аромат благовоний, к которому
примешивался легко угадываемый запах гашиша. Лара прикинула — и решила, что это
все же не Народный Овцеводческий музей, а скорее *нецензурная брань* бани в Дамаске.
…Между тем, незамеченный Ларой человек на балконе тихо сказал в ларингофон:
— Она здесь.
Девушка тем временем двигалась дальше, а рядом, словно пудель на прогулке, робко
семенил догнавший ее Пиммс.
«Любопытное место! — продолжала свой беспощадный анализ мисс Крофт. —
Претензий-то, претензий! Не удивлюсь, если он устраивает здесь оргии в духе
Калигулы или хотя бы фильмов этого урода Тинто Брасса — если здешний хозяин мало
знаком с древнеримской историей.»
— А чем мистер Пауэлл занимается? — не выдержала она.
— Он адвокат, — поспешил сообщить Пиммс, потирая руки так нервно, словно Пауэлл
был, по меньшей мере, распространителем наркотиков в начальных школах, а Лара —
агентом ФБР.
Смотреть на этого парня было смешно.
— Н-но… В общем, у него бывают всевозможные деловые встречи… Д-дела, дела… Он,
м-можно сказать, получает удовольствие от работы… Мистер Пауэлл вообще большой
ам-матор всяческих удовольствий…
Из этого путаного объяснения можно было понять одно — никакой этот Пауэлл не
адвокат. Хотя это можно было понять, уже только взглянув на дом. Интересно, куда
смотрит британская налоговая служба? Как по Суррею шастать — так всегда готовы…
— Понимаю, — не дрогнув лицом, кивнула Лара.
— А разве это не очевидно, леди Крофт? — послышался не лишенный приятности
голос, и девушка увидела подходящего к ним человека. — Манфред Пауэлл, к вашим
услугам. Я так понимаю, что вы разбираетесь в древностях?
— Я, скорее, писатель, — сдержанно ответила девушка. — Путешествую, немного пишу
для журналов.
А вот и Пауэлл! Не старичок, без бороды, и… очень опасен, видно с первого
взгляда. Он похож… на змею! Человека-змею из старинного цирка уродов. Хотя и
смазлив, смазлив, этакий провинциальный красавчик! Женщины, из тех, что
поглупее, таких любят…
— Да? — лениво удивился смазливый, — А, мистер Уилсон мне сказал, что вы
потрясающий археолог. Прошу вас…
Лара поблагодарила хозяина кивком головы и села на мягкий диванчик, рассуждая
что может означать термин «потрясающий археолог». Что, интересно, археологи
могут «потрясать», они же не саперы!
Походя она отметила, что преданно смотревший в глаза боссу Пиммс почти сразу же
исчез, а проходившие мимо пары и компании не обращали на них никакого внимания.
— Ваш отец тоже был археологом… — гнул свое Пауэлл.
— Любителем, — стараясь оставаться спокойной, согласилась девушка. — Своей
экспедиции у него не было… Вы правы, мистер Уилсон знал его, они были большими
друзьями…
— Для меня было большой честью, когда я встретился с лордом Хеншингли в Венеции!
— торжественно возгласил Пауэлл. — И мне было очень, очень тяжело слышать о его
смерти!
Лара отвела взгляд глаза. Похоже, этот тип говорит искренне. Может быть, он
действительно знал отца? Внешность порой обманчива, и вся эта змеиная кожа может
скрывать хорошего, умного человека… Да и мистер Уилсон вряд ли направил бы ее к
какому-нибудь подлецу или проходимцу. Но… Что если Пауэлл просто-напросто
отличный актер?
Что-то здесь не так! Не так! Но раз уж она сюда попала…
Лара порылась в сумочке и, вынув пачку фотографий, протянув ее Пауэллу.
— Это часы, о которых я говорила.
— Очень интересно, — совершенно равнодушным голосом проговорил Пауэлл, после
чего извлек из внутреннего кармана дорогую лупу и принялся рассматривать фото.
Делал он это небрежно, слегка скользя глазами. Девушка невольно обиделась.
Человек-змея между тем легко качнул фотографии на ладони, покачав головой:
— Очень жаль, что вы принесли только фотографии. Тем не менее, это просто
потрясающе! Вы сказали, что они начали тикать… Позавчера?
— Позавчера.
Пауэлл сел поудобнее, чтобы свет лучше падал на фотографии. Теперь он глядел на
них иначе — цепко, не отрывая взгляда.
…Змеиного взгляда.
— А мне сказали, что вы адвокат, — наивно улыбнулась Лара.
Пауэлл вскинул черные брови:
— Да.
«Да» — что? — в очередной раз удивилась девушка. «Да» — адвокат или «да» —
сказали?
— А изучение часов — это ваше хобби?
— Скорее наваждение, — тонкие змеиные губы слегка улыбнулись. — На самом деле
это моя специализация, особенно по… тикающим часам. Я ведь, мисс Крофт,
занимаюсь среди прочего торговлей антиквариатом, так что работа обязывает… Но
происхождение ваших часов просто вводит меня в недоумение. Я никогда не видел
ничего более прекрасного!..
«И что в них прекрасного? — Лара уже устала удивляться. — Ну, тикают, ну
громко…»
— …И о чем бы я к тому же так мало знал. Мое неведение просто восхищает меня!
Последние слова странный адвокат не проговорил — пропел.
— …Мое неведение просто восхищает меня! — не выдержал Брайс, выслушав рассказ
Лары.
Компьютерный гений сидел в своем любимом кресле, привычно задрав ноги на пульт.
Вокруг перемигивались лампочками мониторы.
— Мое неведение просто удивляет меня! — повторил он, скорчив рожу. — Он же
просто мудак, Лара!
Девушка, перебиравшая пластиковые папки в большом металлическом ящике, не стала
спорить:
— Во всяком случае, с претензиями… Кстати, твое неведение, Брайс, меня тоже
всегда восхищало. Но в данном случая первая констатация не совсем верна. Он-то
как раз не в неведении.
— Нет? — поднял левую бровь Брайс.
— Нет, — отрезала Лара. — Он врет, этот Пауэлл!
Ночь опустилась на Крофт Менор — дождливая, грозовая. Потоки воды лупили по
крыше и окнам, раскаты грома спешили за белыми молниями, рассекающими небосвод —
холодная вспышка, глухой раскат… Погода неистовствовала, словно стремясь
разнести на мелкие обломки древние стены поместья, превратив его в очередной
археологический памятник.
Мелкие обломки… Сколько их повидала Лара за свои двадцать семь лет! Остатки
римских цитаделей и домов городской знати, маленький, невзрачный осколок
бальзамария и гигантская боковина греческого пифоса… Лара задумчиво перебирала в
памяти все эти воспоминания, играя с ними, как ребенок играется с дорогой
красивой игрушкой. Старой любимой игрушкой…
…День измотал, лишил сил. Мистер Пауэлл был отвратен — скользкая, холодная змея.
Очень опасная змея… Лживая змея! Его «коллега» Пиммс… Об этой амебе, преданно
заглядывающей в глаза своему хозяину, не хотелось и вспоминать. А как загорелись
глаза этого змееподобного, когда она выложила на стол фотографии Часов! И он еще
имел наглость заявлять, что ничего о них не знает. Каков наглец!
Даже не наглец — хуже! Враг! Опасность!
Лара устало провела ладонью о лицу. Хватит, так больше продолжаться не может!
Она должна расслабиться, причем, именно расслабиться, а не изматывать себя
тренировками. Да и поздновато уже для тренировок.
Лара задумчиво прошлась по пустом полутемному холлу и оказалась около
проигрывателя. Расслабиться… Алмазная игла опустилась на пластинку, и тихая
мягкая музыка, до странного гармонично сочетающаяся с раскатами грома, наполнила
дом.
Девушка не спеша поднялась по лестнице, ведущей на второй этаж, и внезапно
поняла, чего ей хотелось весь этот долгий вечер. Ну, конечно же! Что может быть
лучше, чем полет? Парить под музыку, забыв обо всем!
…Парить — это очень просто. Все уже наготове: два резиновых корда, сходящихся на
широком кожаном поясе, закреплены на мощных крюках, вмонтированных в потолок и
только ждут того момента, когда леди соизволит ими воспользоваться…
Полетели? Полетели!
Не долго думая, хозяйка Крофт Менор надела на себя пояс и уже готова была
пуститься в полет, когда на балконе, опоясывающем зал на уровне второго этажа,
появился Хиллари. Абсолютно безупречный Хиллари! Даже сейчас он на посту. Если
хозяйка изволит развлекаться, значит, он должен быть рядом: нельзя оставлять
леди без присмотра.
— Леди что-нибудь нужно? — учтиво поинтересовался дворецкий.
Лара улыбнулась.
— Ничего. Спасибо, Хиллари.
— Только не задерживайтесь допоздна, мэм! — наставительно заметил тот.
Девушка кротко улыбнулась:
— Не буду.
Лара стояла, зажмурившись, на верхней ступени лестницы, ведущей на второй этаж,
к ее комнатам. Сейчас, сейчас! Почему-то в первый миг всегда страшно… Может, так
и должно быть? Сначала страх, потом…
Она с силой оттолкнулась и взмыла к самому потолку, чтобы потом по плавной дуге
спуститься к самому полу и вновь взмыть вверх, не забыв по пути сделать сальто.
Лечу-у!
…Черный гром, белый огонь. Музыка ярким диссонансом вплетается в природное
буйство…
Лечу-у-у-у-у!
Рой Брайс, тоже изрядно уставший за день, наконец-то смог оттянуться по полной
схеме. Ни тебе идиотских часов, которые почему-то начинают тикать именно тогда,
когда больше всего хочется спать, ни заботы о несчастном роботе, которого Лара
скоро превратит в груду металлолома. Ведь «Глок» — оружие серьезное, из
пневмопистолета лупила бы, что ли?
…Компьютерщик — он и в Англии компьютерщик. Если у него техника — то это самая
рулезная техника в мире. Если же он слушает музыку — то не какой-нибудь отстой,
а «Ван Халена». И если уж он слушает музыку, а на дворе творится черт знает что,
то слушает ее в крутых наушниках, а не насилует свои уши, пытаясь угадать, какие
звуки издают колонки сквозь раскаты грома…
Итак, Брайс надел наушники, вывел на монитор мнемоники от прослушиваемой музыки
и — кайфовал по полной.
Рулез!
Однако накопившиеся за день впечатления все еще не отпускали.
«Часы! Тикают! Да какие часы могут быть в пять-то часов утра? Только лег спать,
только начал сниться самый приятный в мире сон — Билл Гейтс, идущий в лохмотьях
по улице, с протянутой рукой, а все «педали» давно переведены под линух! И тут:
вставай, разбирай, изучай! Сто вирусов ей в бут-сектор! А еще говорят: добрая
старая Англия, традиции, чай в пять вечера! Психи они тут все, хуже наших!..»
Постепенно парень начал успокаиваться. Хватит, хватит! Сегодня он будет слушать
музыку (классную музыку, а не всякий сакс или там «U2», которые эта гордячка
слушает!), чуть позже курнет травки — две-три затяжки, не больше — и уляжется
спать прямо в наушниках, чтобы никто не смог ему опять устроить изучение
каких-то невесть откуда взявшихся часов!
В общем, рулез!
…Черный гром, белый огонь.
Люди с автоматами бегут не разбирая дороги, прямо по лужам, к спящему по тьме
дому. Их много, взвод, может, два. Черные маски скрывают лица, черная униформа,
вороненые стволы… Раскаты грома их не пугают, а на молнии они и вовсе не
обращают внимания. Резкий голос по рации: «Ждите моей команды!» Движение не
прекращается, но становится менее заметным: люди в черном притаились, готовятся.
«Всем занять свои места!..»
Видно, что это не новички: быстрые, четкие, слаженные действия, уверенные
движения.
«Первый на позиции!» «Второй на позиции!..»
Эфир заполняется краткими быстрыми ответами. Им не помеха раскаты грома, треск
атмосферного электричества в наушниках.
«Третий!..»
Двое уже у трейлера Брайса. Рядом — прислоненный к стене дома садовый инвентарь.
Мотыга идеально подходит для того, чтобы заблокировала дверь.
«Первый нейтрализован!»
Люди в черных формах замерли. Каждый знает, что ему делать и теперь просто ждет
приказа.
«Начали!»
Наушники взрыкивают, бойцы устремляются к дому.
…Черный гром, белый огонь.
Ласкающая слух музыка, раскаты грозы. Взлет, снова, снова… Лара, закрыв глаза,
парит в воздухе. Это блаженство! Ни о чем не думать, забыть обо всем. О
змееподобном Пауэлле, о внезапно начинающих тикать часах… обо всем. Только
музыка и полет!
Лечу-у-у-у-у!
Черный гром, белый огонь. Грохот разбитых стекол. Штурмовые веревки сброшены
вниз.
Лара открыла глаза.
Что это?
…Осколок оконного стекла упал на проигрыватель — музыка оборвалась. Холодные
струи дождя и завывание ветра ворвались в холл. Такой уютный и родной холл, в
котором проведен не один десяток вечеров, где так легко парить под потолком…
Все сразу становится мрачным, неприветливым.
Чужим.
Освещение погасло, только вспышки молний озаряют искореженное помещение.
…По штурмовым веревкам спускаются люди в масках.
Что у них с лицами? Дьявол! Приборы ночного видения, ноктовизоры!
Леди Крофт замерла, не веря своим глазам, не веря своим ушам, не веря ничему.
Что это? Откуда эти люди? Дурной сон? Компьютерная игра? Явь?
…Те, что в масках, уже в доме, уже совсем близко.
Лара встряхнулась, выходя из оцепенения. Все потом, сейчас…
Ситуация «Ноль!»
Люстра!
Девушка сжалась в комок, и тут же ее сильное тело распрямилось стальной
пружиной. В следующий миг она уже на старинной люстре. Отсюда видно лучше, видно
почти все…
Недоумение сгинуло, сменившись холодной яростью. Враги в доме! В ее родном Доме!
В родовом гнезде Крофтов!..
…Ну я вам сейчас!
Ситуация «Ноль», леди Крофт!
Итак…
Где-то в глубине дома взвыла сирена — сработал детектор движения. Значит, прямо
сейчас тяжелые двери из пуленепробиваемого стекла закрыли Часы-Ключ от
посторонних. Отлично! И прямо сейчас должен прозвучать зуммер у Брайса. «Не
беспокойся, Лара, я продублировал на себя всю систему безопасности». Все должно
быть хорошо! Отобьемся! Не в первый… и, похоже, не в последний раз… Великое
Противостояние… Часы… Разбитый стеклянный потолок… Сирена…
Сирена? Э-э-э-э! Ну, конечно, сам же монтировал! Сирена — постороние в доме! Вот
и монитор расцвел красным — сигнал опасности…
Только сейчас Брайс очнулся окончательно.
Там же Лара и Хиллари! Они же еще ничего не знают! Бегом! Предупредить, помочь,
спасти!.. К двери!..
Дверь не открывалась.
Брайс застонал, врезал кулаком по гулкому металлу. Маздай, маздай, маздай! Замок
заело? Нет, она приперта чем-то снаружи.
…А если нажать посильней? Эх, сюда бы Арни Шварцнегера!..
Но Арни далеко, а пули уже здесь. Банг! Банг! Выстрелы легко прошивают трейлер.
Банг! В стенках — дыры, огромные рваные отверстия. Почему в «Квейке», когда
стреляешь, никаких отверстий не…
Брайс сам не понял, как оказался на полу. Теперь ползком к мониторам!
— Вот уроды!
Рой не проговорил — прорычал, что случилось с ним впервые в жизни. Теперь ползи,
морская пехота!
— …Маздай! Маздай! Маздай!..
Клавиатура привычно отозвалась на прикосновения опытных пальцев. Тест… Сеть
работает… Рулез! Значит, все, что есть электронного в доме под полным контролем.
Сейчас активируем камеры слежения, потом… потом эти уроды жестоко пожалеют, что
связались с ним, с Роем Стивеном Брайсом Вторым!
Глори, глори, аллилуйя! Янки дудль денди!..
…Черный гром, белый огонь… Там! Под потолком!
Лара подняла взгляд вверх. Опять! Еще три штурмовых веревки. Еще трое в черном.
Девушка зарычала — не хуже Брайса. Ну, все! Хватит, достали! Терпению, когда его
долго испытывают, приходит конец!..
— …Вот она! Слева!
Стрельба — дружная, густая. Лара резко прыгает вниз, оставшийся жгут
натягивается как струна…
…Мимо!
В ее левой руке нож. Плавное скольжение по дуге… Нападающие не успевают
прицелиться — им мешают приборы ночного видения…. Вот она — крайняя точка
траектории! Теперь — назад. Что у нас здесь? Веревка? Ножом по ней!.. Один из
автоматчиков, не успев сообразить, что произошло, мешком падает на пол.
Протяжный стон, конвульсивное движение ног…
Готов!
Лара продолжает лететь вперед. Лезвие ножа сверкает в отблесках молний.
…Черный гром, белый огонь…
Еще один враг! Этот почти рядом, почти лицом к лицу. Но — замешкался.
Замешкался, не успел даже понять, откуда здесь взялась эта девчонка…
Ножом по горлу!
Безжизненное тело повисает на веревке. Еще двое получили паек…
По городу проходят убийцы по два в ряд,
В защитный, маскировочный одетые наряд…
Девушка зло усмехнулась. Все почти так, как в приснившемся ей страшном стишке.
Правда, здесь не город, и убийцы не ходят строем…
Косматый демон впереди, отряд идет под своды
В сожженный храм, где кучей тел завалены проходы…
Интересно все же, какой косматый демон их послал? Кажется, доверия они пока не
оправдали…
А где же еще один? Вот он, перезаряжает автомат! А это ты зря, приятель, не
умеешь попадать в цель — лучше вообще не берись за цевье. Тем более, если не в
состоянии быстро его перезарядить… Э-э-эх!
По городу проходят убийцы по два в ряд,
В защитный, маскировочный одетые наряд,
Стволом? Нет, лучше просто кулаком в челюсть. И этот паек получил! Еще бы: сила
инерции плюс сила удара. Господа ночные визитеры, похоже, не очень знают физику…
Первая смена, кажется аут? Да, гейм!
Лара взлетела к самому потолку и стала на узком карнизе, уцепившись руками за
лепнину. Теперь ждать! Шестеро мерзавцев ее уже не будут беспокоить. Если их не
больше полутора десятков…
Мисс Крофт с трудом перевела дух. Тяжко! Зато… Зато она, кажется, не посрамила
предков!
…Клавиатура отозвалась привычным потрескиванием. Брайс застонал от нетерпения.
Сейчас! Где же оно? Проклятое меню, все к черту снести! Долбаные GUI! Только
command line! Как все закончится, надо обязательно снести иксы, только работать
мешают… Система хороша, когда она для профессионалов, а не для домохозяек. Для
домохозяек уроды Билла Гейтса уже готовят какого-то монстра…
Ну?!
Первые беты уже вылезли. Это баловство, это не для работы… Да где же оно?
Дьявол!!! Ну же…
Есть! Алиллуйя! «Боевой робот. Управление и настройка». Теперь попляшем!
— Ну, давай! Давай, Саймон!..
Но что-то не так. Отзывы на управляющие команды идут не моментально — с
задержкой в секунду. Таки укатала бедную железку Лара! Все равно, даже с такой
медлительностью это грозное оружие. Хотя бы открыть дверь трейлера… Да что с
этой железкой такое? Где камера наблюдения? Выведем на второй монитор… Ну же!
…Робот судорожно подергивается, из него валит дым.
Маздай!!!
Экран равнодушно мигает: «Проконсультируйтесь с вашим диллером. Игрушка не
отвечает.»
— Дьявол! Дьявол! Дьявол!
Долбанная груда металлолома не хочет работать. Понятно, что накрылось, таки не
выдержал преобразователь…
И что теперь?
Брайс оглянулся в безумной надежде, что в углу трейлера увидит чугунную кувалду
— последний довод настоящего программиста.
Кувалды не было.
…Черный гром, белый огонь…
Трое вооруженных людей входят в холл через двери. Те же черные формы
спецподразделений, те же приборы ночного видения, те же «ингремы». Хотя — нет. У
одного — «узи».
Вошедшие останавливаются на входе, переглядываются. Трупы на полу, безжизненно
висящие на веревке тела… Что здесь произошло? Старший жестами указывает:
осмотреться! слева и справа! Сам же, поправив автомат, идет по центру. Идеальная
диспозиция. Классика! Как когда-то учили в Вест-Пойнте.
…Эту девчонку, что — тоже учили в Вест-Пойнте?
Лара все там же — в углу под потолком. Только и успела, что полдюжины раз
вздохнуть…
Вторая смена! Ну-у!
Резкий прыжок вниз… Идущий по центру смотрит в сторону… А почему бы не
прихватить его с собой?
Поехали! Оп-па!
Миг, и они уже летят в воздухе. Не ожидавший такого противник сначала пытался
дергаться, но быстро затих. Жить хочет, поди! Ничего, глупенький, еще поживешь —
правда, совсем недолго.
Его напарники сгрудились у дверей, но стрелять боятся —
можно попасть в своего. Правильно, ребята! В ваши тупые головы вбивали все годы
обучения в военных заведениях, что спасение товарища есть первоочередная задача.
Ждете удобного случая? Сейчас он вам представится!..
Лечу-у-у-у!
Опять крайняя точка траектории. Чудесное, невероятное состояние невесомости… Но
на это сейчас нет времени! Назад, к мерзавцам, стоящим наготове у распахнутых
дверей.
Пахнущий порохом воздух обдувает лицо. Плененный противник затих, кажется, все
понял и теперь молится, грехи свои поминает. Молись, молись, может, и поможет!
Лечу-у-у-у-у! Ну!..
Когда до врагов остается чуть больше пятнадцать ярдов, Лара разжимает хватку.
Тяжелое тело пленника летит, нелепо размахивая руками и ногами, в своих же
товарищей. Вся троица валится на пол. Разбираться кто из них жив, кто нет просто
нету времени: висящий на веревке мерзавец внезапно очнулся, открыл огонь.
Видать, мал оказался паек!
Хорошо! Хочешь играть так? Нет возражений!
Лара быстро бежит вдоль стены, наматывая круги вокруг стреляющего, запутывая его
веревку своей. Плохо работаете, парни, видать тренировались мало! Нельзя
допускать, чтобы вот так с вами поступали? Хотя, может, леди Крофт тренировалась
лучше?
…Пули с чавканьем входят в стены где-то за спиной у девушки: стрелок явно не
успевает, мажет, палит в белый свет. То-то же! Электронный прибор ночного
видения хорош, когда сидишь в засаде со снайперской винтовкой, а здесь нужно
уметь видеть в темноте, как кошка — и двигаться со скоростью кошки…
По городу проходят убийцы по два в ряд…
…Или пантеры. У леди, говорят, это получается — и получается неплохо. И не
только говорят! Нападающий пока этого не понял. Ничего, поймет.
Скоро!
Человек в черном все-таки осознал свою ошибку — но слишком поздно — Лара была
уже в паре ярдов от противника, которого успела спеленать своей веревкой. Теперь
убийца напоминал гигантскую куколку, беспомощно висящую на своей веревке. Удар
ножом — и «куколка», смешно разматываясь и вращаясь вокруг собственной оси,
рухнула вниз…
Косматый демон впереди, отряд идет под своды
В сожженный храм, где кучей тел завалены проходы.
Какое множество могил — рыдай, моя столица!
…Черный гром, белый огонь…
Хиллари прекрасно помнил инструкции. Не только помнил, но и соблюдал. А
инструкции в случае «Ситуации Ноль» были точны и понятны.
…Впервые план обороны Крофт Менор был разработал его основателем, опасавшимся
мести своего злокозненного соседа, имени которого история не сохранила. План был
просто: прислуги брать дубье, дворецкому нести мушкеты. Через полвека, когда
ожидалась высадка латной испанской пехоты — Великая армада была уже в пути —
план был существенно дополнен. Перед входом были вкопаны в земли две бомбарды, а
прислуга вместо дубин получила алебарды.
При Наполеоне и при Гитлере план соответственно менялся и усложнялся. Уже после
мировой войны дед Лары планировал построить под домом ядерное бомбоубежище. Не
успел.
После окончания Холодной войны план вновь изменился, и теперь Хиллари четко, без
всякой суеты, выполнял все необходимое.
…Надеть бронежилет, застегнуть, вставить ноги в… А, ладно и ночные туфли сойдут!
Взять в руки М-14, проверить наличие патронов… Один, два… четыре… Взять М-14
наизготовку согласно рисунку номер 2… Выйти из комнаты… Дворецкий в английском
доме — это не только прислуга, но и его хранитель, и был Хиллари полон решимости
доказать это на практике. Сейчас он покажет этим мерзавцам, что безнаказанно
проникать в Крофт Менор еще никому не было позволено!
…И в норматив он вложился!
Черный гром, белый огонь…
Нападающие под руководством огромного, бритого наголо верзилы-негра
расстреливали из автоматов бронестекло. Оно еще выдерживало, но уже пошло
трещинами. Как только трещину превратились в паутину, на стык лег кусок
пластита…
За стеклом — «Часы». Они сверкают в свете фонариков и еле-еле заметно
подрагивают. Или это фонари дрожат в руках?
…Лара бежала по коридору. Она уже поняла — врагов много, слишком много. Топот за
спиной… Девушка резко свернула за угол и исчезла. Все-таки это ее дом, ее
коридоры, ее закоулки. Люди в масках запаздывают. Полсекунды промедления — и они
потеряли цель. Старший тихо рычит, готовый разорвать своих нерадивых
подчиненных. Хотя, кто же знал, что у девчонки такая подготовка? Не училась она
в Вест-Понте, не было этого в досье!
Черный гром, белый огонь…
Грузовой минилифт ведет в гараж. Туда! Лифт оборудован по приказу совсем
недавно. В глазах старого Уинстона, дядюшки вышколенного Хиллари, неделю стоял
такой укор, что девушка избегала с ним встречаться. Однако же пригодился лифт!
Площадка, на которой поднимают и опускают грузы внизу, вызывать — тратить еще
полминуты… Плевать!
Лара быстро соскальзывает по канату, морщась от боли в ладонях. Гараж!
Спасение! Спасение?
Пластит взрывается — и в ответ новый рев сирены. Вокруг места, где лежат «Часы»,
с грохотом опускаются металлические решетки. Нападающие спокойно взирают на
новую преграду.
Они готовы.
Лара подбегает к зарешеченной стеклянной дверце. Там — оружие, полно оружия.
Прадеда, деда, отца, ее собственное. На оружие Крофты никогда не скупились — и
правильно делали, лишний ствол — не помеха, и дюжина стволов — не помеха… Вот
они, вороненые, поблескивают!
Замок! Дьявол! Где же ключ? Ну, конечно, наверху в спальне. А все порядок,
который так любит старина Уинстон. «Оружие должно быть под присмотром, мэм!»
Зачем же тогда здесь этот арсенал, если до него нельзя добраться?
…Враги уже в гараже — правда еще не близко, у дальнего входа. Лара
перекатывается через верстак, замирает… План «B»— укрыться и подумать. Укрыться
и подумать… Выход должен быть. Где-то в доме Хиллари, он наверняка уже
действует. А еще Брайс в своем трейлере, его могли и не заметить. Значит, помощь
будет. Но когда? Секунды летят одна за другой, враги уже близко…
Что же делать?
Брайс подключился к камерам наблюдения — больше ничего не придумывалось.
…Одна за другой меняются картинки на экране. Враги повсюду, шныряют по дому, как
крысы, заглядывают во все укромные уголки. Рой только моргал, не понимая. Просто
уму не постижимо! Кому потребовалось нападать на Суррей? Что они здесь забыли?
…А не это ли часом?
Смена картинки на мониторе — и до Брайса начинает доходить. Пришельцы режут
автогеном решетку, которая защищает «Часы». Вот она, значит, цель «визита»…
Тогда понятно!..
Где же Лара?
Рой вновь пробежался пальцами по клавиатуре. Первая камера, вторая… Ага. Вот и
леди Крофт, живая, здоровая, руки, ноги целы… Где это она? В гараже? Точно! А
что там рядом с нею? А рядом сумка. Оч-чень хорошо, прямо рулез! В сумке явно
что-то есть… Сейчас попробуем!
Брайс подтянул к себе микрофон, включил передачу звука.
— Лара! Лара! Ты меня слышишь? Только говори тихо…
Девушка в недоумении покосилась на говорящую сумку, но быстро поняла, стащила ее
на пол, заглянула внутрь.
…Миниатюрная рация удобно устраивается прямо на левом ухе у девушки.
Чувствительный микрофон в каком-нибудь полудюйме от щеки…
— Брайс! Это я, Крофт… Их много!
— Да, я знаю, видел их, — вздохнул парень. — Их интересуют Часы.
Он хотел подбодрить, подсказать что-то дельное… Но что? Мол, держись, скоро
кавалерия подоспеет?
Впрочем, девушка сообразила сама:
— Брайс, ты будешь моими глазами! Понял?
Она аккуратно привстала, огляделась. Что тут есть под руками? Ох ты!
Пневмоперфоратор. Очень недурственно для начала! А это что? Набор отверток? Тоже
неплохо.
— А ты готова?
Девушка хмыкнула, вогнала в ствол перфоратора отвертку.
— В общем-то — да! Жаль, бензопилы нет…
— Оу, «Зловещие мертвецы»? — парень одобрительно прицокнул языком.
— «Резня бензопилой в Техасе», — согласилась мисс Крофт. — А сейчас будет…
— Резня перфоратором в Суррее, — подсказал Брайс, не отрывая глаз от мониторов.
— О'кей. Трое плохих. Номер один стоит возле машины.
Он затаил дыхание. В кино все просто, а здесь…
Есть!
Выскочила из-за верстака… Стреляет… Отвертка…
Гол! В голове отвертка!
…Ничего не успевший понять пришелец кулем валится на пол…
— Попала! Очко в нашу пользу!
…Автоген шипит и плюется расплавленным металлом решетки. Черный как смоль,
выбритый наголо верзила — предводитель взломщиков, поторапливает подчиненных.
Времени мало. Воют сирены, которые так и не удалось заткнуть, вспыхивают
проблесковые маячки…
Надо спешить!
Хиллари с карабином в руках медленно двигался вдоль стены балкона второго этажа.
Яркие сполохи плазменной горелки он узнал сразу и относительно намерений
нападающих у дворецкого не осталось и тени сомнений.
Итак, грабеж! Вульгарный грабеж с плазменной горелкой! «Часы» — вот что им нужно
этой швали! Ишь, приперлись толпой, страху не ведают! А все эти демократы из
Совета Европы!..
Хиллари всегда выступал против отмены смертной казни. Его хрустальной мечтой
было увидеть, как наглых воров вновь вешают в Тайгете.
Отважный дворецкий подобрался как можно ближе и осторожно выглянул из-за
колонны. Люди в черной униформе были поглощены уродованием решетки, не обратив
на него ни малейшего внимания. Тем лучше! Кажется, вот этот, стоящий в пол
оборота, отличная мишень…
Дворецкий тщательно прицелился и плавно (сама леди Крофт изволила показать!), нажал на спусковой крючок. Подумал, передернул затвор, выстрелил еще раз.
Похоже, промахнулся. Вот дьявольщина! Даже не дьявольщина — позор! Что он дяде Уинстону скажет?
…Ответный залп заставил дворецкого укрыться за колонной. Да, похоже, надо обзавестись оружием посерьезнее. Против автоматов М-14 — детская игрушка. Этак и с дядей Уинстоном разговаривать будет некому!..
— Следующий, — бросает в микрофон Лара.
Она дышит отрывисто, неровно, во рту — сухо и горько…
— Номер два — стоит около мотоцикла, — тут же откликается Брайс.
Он уже освоился. Все оказалось просто: фигурка девушки на привычном дисплее, темные силуэты злобных врагов. Квест, простенькая компьютерная игрушка, Лара — герой, которому направляют куда надо ударом по клавише…
Додумать эту плодотворную мысль до конца Рой не успел — его передернуло. Как такое могло прийти в голову? Это же Лара! Та самая Лара, из-за которой он сорвался из Штатов и примчался в эту дурную Англию! Та, которая может разбудить в пять утра, которая…
Полный ты маздай с такими мыслишкам, Рой Стивен Брайс Второй!
…Которую он должен защитить. Любой ценой! Должен!..
Лара выстрелила по следующей цели, резко, как дьяволенок из табакерки, выглянув
из своего укрытия и так же резко спрятавшись назад. Не попала! Тяжелая отвертка
ударила чуть правее, с грохотом разбив стекло кадиллака. Ну и дьявол с ним! Но…
Но враг уже понял. Заметил, вскинул автомат, шагнул прямо к девушке. Длинная
очередь рассекла полумрак.
— Твою мать! — в сердцах выдохнул Брайс.
Лара замерла. Терять нечего — придумать тоже нечего. Разве что…
Когда до нее осталось несколько шагов и нападающий полностью уверился в победе
над безоружной девчонкой, Лара резко вскочила. Последняя отвертка, последний
шанс…
В голову!!!
— Очко-о-о! — отчаянно вопит Брайс.
Ничего не успевший понять убийца падает замертво, однако новая автоматная
очередь заставляет девушку распластаться на полу. Последний, из оставшихся в
гараже, перешел в наступление. Он опаснее прочих, на нем прибор ночного видения,
который он успел сфокусировать на нужной точке.
…Пули крошили стену и полки над головой. На пол сыпалось все, что лежало там,
наверху…
Девушка беззвучно ругаясь, перезаряжала оружие.
— С тобой все в порядке? — не выдержал Брайс. — Скажи, все в порядке?!
На этот раз он испугался всерьез — Лара только что пропала из поля его зрения, а
там, где секунду назад была видна девушка, танцевали свинцовый танец смерти
пули.
— Я только что нашла ключи от машины, — негромко откликнулась Лара. — План «С»!
Какие ключи? От какой машины? Какой еще план? Брайс недоуменно моргнул, вцепился
всей пятерней в буйную шевелюру…
Между тем враг приближается. Он постоянно целится, не опуская автомата, прибор
ночного видения светится недобрым зеленым глазом. Лара нажимает на пульт…
У всех автомобилей загораются фары!
Ага! Как хорошо, что в свое время она настояла на том, чтобы ко всем машинам был
один универсальный пульт!
…Враг мгновенно ослеп, сорвал с голову ноктовизор, он еще ничего не понял,
просто что-то ударило по глазам… А если и понял, то наверняка удивился: откуда
здесь взялось столько водителей. Засада?
асада! Лара спокойно встала из-за укрытия, шагнула вперед — и ударила, со всей
силы, со всей злости.
Раз! Ногой в голову.
Два! Кулаком в кадык.
…Внизу, под ногами что-то еще хрипело и подергивалось.
— Рулез! — завопил Брайс микрофон, — Ну ты даешь! Все, здесь ты закончила!..
Закончила? Это здесь она закончила. А там? Не долго думая (когда думать-то?)
Лара разогналась, прыгнула — и с размаху приземлилась на тележку на роликах, ту,
что используется для осмотра днища автомобилей. Удобная вещь — катиться удобно и
безопасно, враги не смогут ее увидеть так близко от пола… А вот и один из
получивших в голову отвертку. Что это рядом с ним лежит? «Ингрем»? Очень хорошо!
За-ме-ча-тель-но!
Поехали-и-и-и!
Внезапно по плечу скользнуло что-то невесомое, холодное. Лучик? Да лучик, только
не просто…
Лазерный прицел!
Скользнул, ушел в сторону… Заметили? Думать некогда, пора менять позицию…
Лара быстро оглянулась, благо гараж свой она помнила не хуже чем ванную комнату.
Куда это мы доехали? О, мотоцикл! Почему бы юной леди не воспользоваться любимым
видом транспорта? Нет, причины для отказа просто отсутствуют…
Кувырок — и Лара в седле. Привычный рывок правой ногой… Мощная машина утробно
ревет двигателем. Теперь правую ногу на землю, руль резко вправо. Газу!
Поехали-и-и-и!
отредактировала kleopaTRa

Внезапно по плечу скользнуло что-то невесомое, холодное. Лучик? Да лучик, только
не просто…
Лазерный прицел!
Скользнул, ушел в сторону… Заметили? Думать некогда, пора менять позицию…
Лара быстро оглянулась, благо гараж свой она помнила не хуже чем ванную комнату.
Куда это мы доехали? О, мотоцикл! Почему бы юной леди не воспользоваться любимым
видом транспорта? Нет, причины для отказа просто отсутствуют…
Кувырок — и Лара в седле. Привычный рывок правой ногой… Мощная машина утробно
ревет двигателем. Теперь правую ногу на землю, руль резко вправо. Газу!
Поехали-и-и-и!
Умный, все понимающий мотоцикл развернулся на сто восемьдесят градусов почти на
месте. Свет фары выхватил из темноты сонные автомобили — и застывших в
недоумении врагов. Их приборы ночного видения вновь сослужили плохую службу:
теперь несколько секунд перед глазами будут одни зеленые сполохи. Лара
удовлетворенно хмыкнула! Так им и надо. Нечего ночью вламываться в чужие дома!..

Рукоятка газа выкручена до упора. Двигатель с рева перешел на вой — и наездница
послала стального мустанга с места в карьер. Приплюснутый «порш» возник в свете
фары прямо перед мотоциклом. Еще газу! Теперь поднять послушного двухколесного
зверя на дыбы и — запрыгнуть на капот.
Есть!
Сбросить газ… Поддать газу!.. Шипованная резина рвет краску шикарного
автомобиля…
Еще газу — и опять на дыбы! Двигатель мотоцикла заходится воем, амортизаторы
гулко лязгают. «Только бы не разбить «маятник»! — успела подумать девушка, сама
не ожидавшая от себя подобного цирка.
…Цирк? А что, стоит как-нибудь попробовать!
Сзади переворачивается «порш» и валится на крышу стоящего рядом с ним
«мерседеса». Что поделаешь, слишком мягкие рессоры!
…Еще один мерзавец пытается прицелиться из автомата. Это ты зря, парень, совсем
зря! Палец Лары привычно нащупывает спусковой крючок — и очередь из прекрасно
сбалансированного «ингрема» (не даром их запретили к продаже в США, ох, не
даром!) разрезает противника пополам. Еще один готов. Да сколько же их здесь,
поганцев?
Сзади коротко и противно трещит М-16. Лара лишь вздохнула. Теперь план «S» —
сматываться! Ну, милый, не подведи!
Девушка вжимается в седло, опять выкручивает рукоятку газа до упора… А это кто?
Что, еще один за пайком явился? Получи-и-и! «Ингрем» слегка подергивается в
руке, выплевывая свинец…
Двигатель басовито ревет, машина мчит, набирая скорость. Все? Нет, не все! Сноп
света от фары вырывает из темноты новое лицо в маске. Да когда же это кончится?
Стрелять уже нет времени, Лара отводит руку назад — и наотмашь бьет противника
по лицу «ингремом». С этим тоже, похоже, закончили.
Газ! Еще! Что?! Опять?! Да опять — черный силуэт в свете фары. А за ним… Стена!
Мамочка моя, вот это да!..
Враг ослеплен, но уже начинает сдергивать с себя прибор ночного видения. Лара
зло оскалилась. Ну, железка, не подведи!
…Рев двигателя. Стена с угрожающей скоростью надвигается, до нее десять ярдов.
Девять… Пять… Три! Лара резко бьет по переднему тормозу. Мотоцикл становится на
переднее колесо и начинает с визгом и рычанием разворачиваться. Заднее колесо с
размаху бьет уже успевшего сорвать с себя ноктовизор бандита.
…Стену придется покрасить. То есть сначала все соскоблить, а потом…
«Часы»! Лара очнулась. Потом, все потом. «Часы»! Мотоцикл… Заглох мотоцикл, не
выдержал. И бог с ним!
Бегом в зал, бегом!..
…Решетка, грубо вырезанная и искореженная, валялась в стороне. «Часы» исчезли.
Лара, все еще не веря, оглянулась по сторонам… Какая же она дура! Дура, дура,
дура! Зачем было показывать «часы» кому-то? Почему нельзя было сначала подумать
самой? Это же надо было так… так облажаться! Нет, хуже, это с менорой она
облажалась, а сейчас… Девушка в растерянности смотрела на искореженное
хранилище. И все-таки непонятно. Что же это было такое, раз за ним послали такую
уйму народу? И зачем оно кому-то так потребовалось?
…Кому-то? Кажется, что этот «кто-то» очень даже известен. А не зовут ли его
Манфред Пауэлл? «Мое неведение просто восхищает меня!» Брайс не прав, этот
змееглазый не мудак, он… Он!..
Лара грустно усмехнулась. Ах, мистер Уилсон, мистер Уилсон!.. Зачем вы дали мне
его телефон. Ведь вы были другом моего отца. Разве друзья так поступают?
Впрочем, что теперь об этом?
Внезапно она замерла. Какой-то шорох… Сзади! Что, еще один мерзавец? Ну, это уже
слишком!
…Быстрый разворот, автоматная очередь рассекла полутьму…
Хиллари успел неплохо узнать нрав своей хозяйки и потому успел присесть. Пули
вошли в стену точно над его головой.
— Я думаю, что они все ушли, — невозмутимо констатировал дворецкий, внимательно
осмотрев дыры в стене.
— К сожаление, они получили то, за чем пришли, — поморщилась девушка. — Извини,
стреляла не глядя… Устала…
— Пустое, мэм! — бодро ответствовал Хиллари. — Думаю, мэм, следует вызвать
коронера, а затем обратиться в суд графства. Согласно указу Его Величества Карла
II повреждение имущества джентльмена или леди, совершенное в непотребной форме…
Грузный плечистый верзила с чемоданчиком в руке уверенно ступал по ковру,
застилавшему коридор. Ботинки с тяжелой подошвой вдавливались в послушный ворс.
Верзила был спокоен и исполнен достоинства, черные ноздри широкого плоского носа
раздувались, словно предчувствуя близкую добычу. Чуть сзади шагали еще двое,
такие же громоздкие, уверенные в себе. Все трое в элегантных черных костюмах,
смотревшихся на них несколько странно. Неудивительно, ведь костюм — не привычный
«камуфляж».
Впрочем, перемена одежды ничуть не изменила верзилу, возглавлявшего отряд
налетчиков на Крофт Менор. На мирного обывателя он никак не походил. Скорее,
черный костюм смотрелся еще один «камуфляжем».
…Ботинки ступали ровно и твердо, губы, не привыкшие улыбаться были сжаты.
Выглянувший из-за колонны Пиммс поспешил сделать рукой жест, означающий, что
этих троих уже ждут, и ждут с нетерпением, но грозная троица прошла мимо, не
обратив на него ни малейшего внимания. Шеф, мистер Пауэлл, приказал ни с кем не
вступать в разговоры и доставить артефакт ему лично. Грузный верзила
удовлетворенно щурился. Вышло с первого раза! Плевать, что треть людей уже
отдыхают на столах в морге, а полиция, скорее всего, уже рыскает по
окрестностям. На все плевать! Приказ выполнен, значит, деньги будут заплачены
сегодня. Много денег, очень много! А потом… Потом будут еще деньги. И так будет
всегда, пока несущий чемоданчик человек не решит, что ему пора на отдых.
…Решит — и его убьют, тихо и незаметно, как это не раз делал он сам. Или громко,
если не сумеют подобраться и стать за спиной. Впрочем, это будет потом. Сейчас —
деньги, деньги и ничего кроме денег! За вовремя доставленный груз платят хорошо.
…Хищно трепещут ноздри. Запах денег — самый приятный запах в мире. Запах
настоящих мужчин!
Между тем мистер Манфред Пауэлл медитировал у себя в кабинете. Тишину нарушало
негромкое потрескивание сгоравших в камине дров. Густо курились благовония,
разнося по комнате пьянящие ароматы серой амбры и лотоса. Глубокое погружение в
себя было нужно Пауэллу как воздух, как вода и пища. Он еще не принял РЕШЕНИЕ. А
его следовало принять — и принять сейчас.
Принимать решения мистер Пауэлл не очень любил — как и работать, и даже
размышлять. Все эти занятия казались ему недостойными истинного денди. Люди,
знавшие его вприглядку, были уверены, что Манфред — оголтелый честолюбец,
мечтающий о лаврах как минимум Наполеона. Это было не так — и даже совсем не
так. Наполеона Пауэлл презирал с самого детства. Выскочка, зарвавшийся плебей
без намека на вкус. Стиль ампир! Фи! А чем закончил? Тайным идеалом Пауэлла был
человек совсем иной судьбы — знаменитый английский денди Джордж Браммель. Этот
самоуверенный щеголь, живший два века назад, не выигрывал сражений и не пытался
делать скучную карьеру. Он властвовал, он ЦАРИЛ благодаря своему вкусу, своей
исключительности, своему истинному превосходству над всеми остальными —
бесполезным, безмозглым стадом. Он дал себе единственный труд — родиться на
свет, чтобы этот свет упал к его ногам.
Совершенство правит, потому что оно — Совершенство!
Мистер Пауэлл даже пытался одеваться по заветам своего кумира — неброско, но
исключительно стильно, разговаривать по-браммелевски — и даже молчать, как
молчал ОН. Увы, окружающие просто не знали — и знать не хотели — чем был велик
давно забытый Джордж Браммель, и вовсе не собирались склоняться перед
Совершенством.
Оставалось одно — взять этот неблагодарный мир за горло. Взять — и уж потом…
И вновь — увы! Все это требовало усилий, действия, постоянных размышлений —
всего того, что так не любил Пауэлл. Но теперь цель уже близко, совсем близко,
еще немного усилий…
Пауэлл сжал тонкие губы, презрительно усмехнулся.
Гроссмейстер, тот кому он служит (что поделаешь, Джордж Браммель тоже служил
Георгу, принцу Уэлльскому!) конечно, могущественен. Этот самоуверенный итальянец
может одним движением руки стереть Манфреда в порошок — и так же легко
возвысить. А что может Манфред Пауэлл? Он ничего сейчас не может. Сейчас, в эту
секунду. Но через очень короткое время…
Нет, нельзя. Нельзя отвлекаться, нельзя строить радужные планы. Нужно принять
РЕШЕНИЕ. Сейчас!
Очень сложное решение…
Принять решение было нелегко. Пауэлл отчетливо ощущал вкус страха во рту. Не
мелкого жизненного страха перед такими же мелкими неприятностями, а настоящего,
глубинного. Впервые в жизни он ощутил, что либо переступит грань, за которой нет
пути назад, либо… Либо на всю жизнь останется в тени этого ничтожества, этого
возомнившего о себе итальяшки… Хватит! Опять эмоции! Эмоции при медитации
недопустимы, к тому же истинный денди всегда сохраняет спокойствие.
Пауэлл боялся даже себе признаться в нерешительности. Это не его стиль! Он
сильный человек! А сильный человек… Впрчем, и Джордж Браммель, говорят, долго не
решался бежать, бросить родную Англию, спасаясь от долговой тюрьмы.
А если не получится?..
…Легкий стук. Дверь кабинета неслышно отворилась. Манфред даже не повернул
головы, хотя внутри все замерло. Вошли! Сейчас!..
На столик у камина лег чемодан, обшитый черной кожей. Щелкнули замки, крышка
отворилась с еле различимым скрипом. Шуршание — руки зацепили бархатную
подкладку…
Пауэлл затаил дыхание.
Стук опускаемого на стол артефакта — еле слышный, незаметный, показался ему
раскатом грома.
Снова звук двери, которая на этот раз закрылась. Пауэлл подавил в себе желание
моментально броситься к Ключу. Денди не спешат, они хранят достоинство, хранят
ледяную невозмутимость даже когда… Даже когда…
Пауэлл вскочил, но сдержался и медленно подошел к столу. Ключ, поблескивая,
глядел на него Всевидящим Оком.
Манфред глубоко вздохнул и взял артефакт в руки. Ключ еле слышно тикал,
отсчитывая время до Полного Солнечного Затмения при Великом Противостоянии,
события, которого не было уже пять тысяч лет. Теперь осталось протянуть руку,
тоже не спеша, с достоинством.
В этот миг Пауэлл ощутил себя Джорджем Браммелем. Он принял РЕШЕНИЕ.
отредактировала kleopaTRa

Глава 6
Послание мертвеца
Ранним утром в одной из тридцати шести комнат палаццо Скакки грянула трель
телефонного звонка.
Невысокий седой мужчина с несколько кислой физиономией нажал кнопку на
портативном пульте, включая расположенный на стене перед ним плоский монитор
спутниковой видеосвязи. Дорогая игрушка, доступная немногим, но Гроссмейстер
Ордена Иллюминатов мог позволить себе подобное.
На экране появился самодовольный, улыбающийся — нет, ухмыляющийся! — Манфред
Пауэлл. У человека за пультом тут же зачесались руки запустить в экран бокал с
французским шампанским. Однако он сдержался. Этот человек научился хранить
спокойствие.
— Ваше Высочество… — «человек-змея» постарался поклониться как можно вежливее,
однако от его вежливости за милю несло самодовольством.
— Я вас слушаю, мистер Пауэлл, — равнодушным голосом откликнулся человек в
кресле, ничуть не удивившись неподходящему обращению. Как известно, граф — всего
лишь «Его Светлость». Не удивился — ибо это был его Настоящий Титул.
— Надеюсь, что у вас добрые вести?
Он мог бы и не спрашивать — лицо англичанина было слишком выразительным.
— Ключ у меня! — выдохнул Пауэлл. — Он оказался у дочери нашего хорошего
знакомого. Вы о ней тоже слыхали, Ваше Высочество, это Лара Крофт…
— Крофт! — кустистые брови Гроссмейстера поползли вверх. — Опять! Мало нам
неприятностей от этой семейки!..
Вновь самодовольная улыбка на экране. Бокал с шампанским в руке Гроссмейстера
дрогнул.
— О-о, девчонка не опасна, как ее отец. Хотя и любит пошуметь.
— То есть? — брезгливо осведомился человек в кресле. — Чем она занимается?
— Черной археологией. Она — расхитительница гробниц.
Гроссмейстер скривил губы, плечи слегка дернулись.
— Вижу, страсть к археологии в генах у этого семейства. Ладно… У вас есть
какие-либо проблемы?
Пауэлл на миг задумался.
— Нет, Ваше Высочество. Все идет по плану, собираюсь в экспедицию.
Гроссмейстеру явно хотелось сказать своему собеседнику какую-нибудь колкость — а
то и гадость, но он недаром был Гроссмейстеров
— Да пребудет с вами Чистый Свет! — его голос сгустился, набрал силу. — Обо всем
докладывайте немедленно — и только мне. Лично!
— Есть! — по-военному отчеканил Пауэлл.
Когда экран погас, человек в кресле внезапно хмыкнул. А еще говорят, что
англичане — люди сдержанные, воспитанные! А этот? Шут гороховый, Панч-Петрушка!
…Когда все будет кончено, этого Петрушку — первого!
Мало кто из знакомых догадывался о настоящем роде занятий графа Андреа Скакки,
потомка древнего, но давно уже ничем не знаменитого рода. Для большинства он был
просто средней руки банкиром. Ну, душа общества, весельчак, мастер петь
комические куплеты. Не очень удачливый в делах, правда, что и вынудило потомка
древнего рода отдать родовое гнездо под музей. Ни в чем плохом и тем более
позорном за всю свою жизнь граф замечен не был. Даже сплетен про него не ходило.
С мафией дел не имел, наркотики не перевозил, «грязных» денег, в отличие от
своих коллег-банкиров, чурался.
А еще его жалели женщины. А как не пожалеть? Все знали, что в результате сложной
операции, перенесенной после автомобильной катастрофы, граф… Граф, увы, перестал
ощущать радости жизни в полной мере — в той самой, которая так важна и для
женщин, и для мужчин. Бедный, бедный Андреа Скакки! У него никогда не будет
наследников… И если бы только это!..

Граф не обращал внимания на досужие сплетни. Мало того, дамы изрядно бы
удивились, узнав, что первоисточником пикантных слухов был сам Скакки. На
подобное он был мастер. Графу требовалось, чтобы любопытные женские носы
держались подальше от тайн, скрытых в графском палаццо. На самом же деле синьор
граф не испытывал ни малейших затруднений по части прекрасного пола, однако
решать подобные вопросы где-нибудь в другом городе, а то и путешествуя вокруг
света — инкогнито, конечно. В нескольких городах Италии у него были дома и
домишки, где он раз или два в неделю весело проводил время. Имелась кое-какая
недвижимость в Швейцарии, во Франции, в Испании, США и Аргентине… Впрочем, не
это было главным в его непростой жизни.
А главным было то, благодаря чем Скакки носил титул Его Высочества Мощи и Силы
Гроссмейстера Ордена иллюминатов. А это давало многое, в том числе, конечно,
средства. Денег хватало и на общественную деятельность и на невинные шалости, и
на шалости не такие уж невинные…
К иллюминатам Андреа примкнул в юности, в бурные шестидесятые, когда нужно было
определять будущую жизнь. В силу своего рождения граф Скакки не мог
сочувствовать левому движению. Его семья, в прошлом близкая к дуче и
королевскому двору, серьезно пострадала после падения Муссолини и упразднения в
Италии монархии. У Скакки были конфискованы почти все средства, нажитые, как
гласило постановление Верховного Суда республики, «нечестным и неправедным
путем».
Бог отвернулся от Скакки. За это Скакки отвернулись от Всевышнего. Отец Андреа
вступил в одну из масонских лож, попытавшись привлечь к обществу вольных
каменщиков и своего единственного сына. Не вышло — Скакки-младший оказался
настроенным куда более радикально. Масоны с их «тихой» властью через внедренных
в правительства и парламенты людей? Власть под маской, власть без славы?
Увольте!
С иллюминатами молодой граф познакомился совершенно случайно. Случилось так, что
в университете Андреа увлекся фигурой знаменитого Джузеппе Мазини, хоть и
радикала, зато человека сильной воли и сильной руки, решив написать о нем
докторскую диссертацию. Как-то, работая в библиотеке над очередным документом,
он обратил внимание на высокого худощавого синьора, пристально наблюдавшего за
ним уже не первый день. Заметив, что Андреа на него смотрит, худощавый синьор
решительно подошел к его столу.
— Добрый день, — коротко кивнул он. — Разрешите присесть рядом с вами?
«Наверняка какой-нибудь извращенец, — зло подумал молодой граф. — Этого мне
только не хватало!»

— Я не извращенец, — усмехнулся мужчина, словно прочитав его мысли. — Зато можно
сказать, что я ваш будущий друг.
— Вы так уверены? — хмыкнул Андреа, но синьор, казалось, не заметил насмешки.
— Я внимательно читал ваши публикации о Мазини…
— В самом деле?
Скакки, будучи, как и всякий начинающий ученый, очень тщеславным, немедленно
забыл все свои сомнения.
— Да, — вновь кивнул худощавый. — Елей лить не буду. Много вздора! Мазини у вас
чуть ли не по водам ходит. Но вот ваша трактовка его отношений с масонами, а
особенно комментарии к переписке с главой Шотландского круга Вольных каменщиков
Северо-Американским Штатов Альбертом Пайком заслуживают внимания. Да, молодой
человек, у вас правильная точка зрения на многие вещи. Это ваши собственные
воззрения или так, переосмысленные цитаты?
— Конечно, собственные! — удивился Андреа. — Ведь эту переписку ни в одной
монографии всерьез не…
— Вы так ненавидите людей?
Молодой граф замер, решив что ему послышалось. Обычно о таком не спрашивают.
Впрочем…
— Да, ненавижу! Ненавижу людей, которые лишили мою семью куска хлеба!
— Ну уж, ну уж! — засмеялся худощавый. — Не прибедняйтесь. А как же счета в
«Банко ди Рома» и то, что лежит в его хранилище?
Если бы молодой граф стоял, у него точно подкосились бы ноги. О тайном вкладе
семейства Скакки в ватиканском банке знали немногие, только несколько человек.
Неужели старый хвастун Альберто проболтался на одном из заседаний?
— Не беспокойтесь, ваш отец никому ничего не говорил. — понял его странный
собеседник. — У нас другие… источники информации.
— Что вам от меня нужно? — наконец-то возмутился Андреа. — Мои деньги? Да кто
вы, в конце концов?

— Я же сказал, — терпеливо повторил мужчина, — ваш будущий друг. Такой же, каким
мой далекий предшественник был для Джузеппе Мазини. Не верите? Тогда приходите
сегодня в тратторию Мингоцци. В восемь вечера. Там и поговорим. Не бойтесь, вас
никто не собирается грабить и убивать. Мы поговорим, а вы послушаете. А там сами
решите.
Так началось сближение Андреа Скакки с орденом иллюминатов. Его новый наставник
оказался одним из членов Внутреннего круга «светоносцев». Под его руководством
молодой граф прошел посвящение, всей душой приняв Устав ордена. И сейчас, через
много лет, он помнил эти слова наизусть:
«…Первая тайна в деле управления людьми — овладение общественным мнением, причем
нужно настолько долго сеять раздоры, сомнения и насаждать противоречащие друг
другу воззрения, пока люди не потеряются окончательно и не утратят ориентировку
в замешательстве, и не решат, что лучше в политических кругах вообще не иметь
собственного мнения.
Вторая тайна состоит в том, чтобы во главу угла ставить слабости людей, все
дурные привычки, все достойное сожаления и все ошибки — до тех пор, пока люди не
перестанут понимать друг друга.
Нужно прежде всего бороться с силой отдельной личности, поскольку нет ничего
опаснее ее. Если она обладает творческой духовной энергией, она в состоянии
достичь большего, нежели миллионы людей.
Посредством зависти, ненависти, раздоров и войны, через лишения, голод и
распространение заразы все народы должны быть доведены до того, что они не будут
видеть никакого выхода, кроме того как полностью отдаться в подчинение
иллюминатам…»
Как хорошо и четко сказано! Никакой лишней словесной шелухи, как у братьев
масонов и этих, прости Дева Святая, коммунистов!
…Однажды, лет через пять после их знакомства, Скакки спросил у своего
наставника, к тому времени занявшего кресло Гроссмейстера:
— А что было бы, если б я тогда не согласился вступить в общество?
Его Высочество Мощь и Сила улыбнулся, развел руками:
— Ничего особенно. В Венеции, как вы знаете, много глубоких каналов…
За прошедшие двадцать четыре года, последние три из которых Скакки сам уже был
«Мощью и Силой», граф ни разу не пожалел о принятом им когда-то решении.
Иллюминаты, действительно, были силой, размахнувшейся на пять континентов, к
пяти концам Великой Пентаграммы.

За два столетия была проделана огромная работа. Не хватало лишь самого малого —
толчка, который сдвинет расклад мировых сил в пользу Ордена.
И вот теперь Судьба дает иллюминатам шанс, которым нельзя не воспользоваться.
Такое бывает раз в пять тысяч лет, раз в пять тысяч!
Его Высочество не сомневался в успехе. Ни на йоту! Книги великий арийских
учителей, бережно хранящиеся в стальном сейфе сверхнадежного «Банко ди Рома» не
могут лгать!
Но время не ждет. Уже совсем мало осталось до начала Полного солнечного затмения
в Великом параде планет. Нужно действовать, нужно успеть!
Гроссмейстер взял в руки мобильный телефон…


— Йе-ехал на ярмарку ухарь купец,
Ухарь купец — удалой молодец!
Генерал-лейтенанту Петру Гвоздеву было хорошо. При желании да с толковыми
подчиненными можно устроить маленький праздник для души и среди этих
распроклятых сопок.
— Дверь кулачищем вышиб буян,
Вышел на улицу весел и пьян!
Глаза б эти сопки не видели! Все нормальные люди в его чинах и возрасте уже
давно сидят в Москве, где-нибудь в Генеральном штабе или Министерстве, в крайнем
случае — округами ворочают. Один он кормит проклятых камчатских комаров!
…Тяжелый кулак врезал по полированной лавке.
Обидно, да только сам виноват! Это ж надо такого дурака свалять, чтобы осенью
девяносто третьего поставить не на ту лошадку? Лапоть, да и только. Кому
поверил? Что нашел в этом Вице-президенте? Ну, боевой товарищ, ну, воевали
вместе в Афгане. Так и что? Мало ль их, таких соратничков? Вон, парочка из них,
совсем желторотых, так и вовсе президентами кавказских республик стала.

Или
пойти к ним в замы или министры обороны? Звали ведь, звали! Такие солдаты, как
Петр Гвоздев, всем нужны. Штучный товар! Потому и остался на своей должности
после тех событий. На должности остался, а вот дальше…
— Как же ты смел, растудыть твою мать,
Дочку мою обнимать-целовать?
Генерал вновь хотел врезать по в ни в чем не повинной лавке, но сдержался.
Должность, как ни крути, неплоха. Не хрен моржовый, а Особо Важный
Стратегический Объект, куда там американам с их зелеными человечками и ангарами
18! Тут этакая хренотень, что никто уже сто лет разобраться не может. Сам
товарищ Сталин зубы сломал, пытаясь приспособить ЭТО к нуждам Отечества. Он-то
зубы, а тысячи других — совсем не зубы… Ну, а эти дерьмократы так ничего и не
поняли, держат здесь неполный полк охраны, хоть и под командованием
генерал-лейтенанта.
«Одно название осталось — «начальник Объекта». А толку-то? — вздохнул Гвоздев. —
Трындюки! Все распродали, к ядреной матери. Р-родину пр-родали, говнюки
позорные! Эх!..»
— Молвил купец, тряханув серебром:
«Ну и не надо, другую найдем!»
— Поддать парку, Петр Игнатьич? — услужливо предложил вестовой, капитан Громов.
— Давай, брат! — кивнул генерал. — Тошнехонько, мочи нет!
Капитан плеснул из ушата на раскаленные камни. Душистый квасной пар наполнил
баньку, разом улучшив генеральское настроение. Ох, и хороша, куда там новомодным
саунам до нашего русского парку! Пусть в саунах дерьмократы парятся. Совсем
оторвались от национальных кореньев (чтоб им все коренья-то поотрывали!).
Забыли, наймиты заморские, кто их выучил и выкормил — на свою голову!..
— А веничком, веничком? — не отставал капитан.
— Секи, секи, парень, — согласился Гвоздев. — Да не шибко свирепствуй, не живо
залетишь у меня на точку-5!
— Как можно! — ужаснулся тот. — Вы же меня не первый год знаете!..
При всем своем характере, генерал не любил холуев. Холуйков же — в особенности.
— Потому и доверяю тебе свою жопу! А то кто вас сейчас разберет, одни гомики
кругом…
Капитан незаметно покраснел и отвернулся…
После четвертого захода, обмотавшись простыней, генерал засел в предбаннике «за
самоваром». Опустошив бутылочку «Балтики Љ6», он удовлетворенно крякнул. Любил
Петр Игнатьевич продукцию далеких питерских пивоваров. Умеют же делать и в
России, если не ленятся и не воруют!..
…Эх, еще бы этих дерьмократов к ногтю!

— Прими, Семен Петрович, — уважил он труды праведные капитана, протянув и тому
запотевшую бутылку «Балтики». — Прими для души! Ведь есть у тебя душа все же,
хоть и такая, я тебе скажу…
Громов не стал отнекиваться — как и обращать внимание на генеральские слова.
Знал, паршивец, что в такие минуты из шефа можно веревки вить!
…Да только какие веревки? Прав Петр Игнатьевич, гиблое здесь место. Ни
продвижения, ни наград. В отпуска попроситься что ли?
После пива пришел черед водочки — опять-таки не поганой «Smirnoff», а нашенской,
российской, московского завода «Кристалл». Да под огурчик, да под черную
икорочку…
Эх! Ехал, значит, мать его, на ярмарку…
…Все испортил говенный мобильник.
— Пьетро? — услыхал генерал знакомый голос.
— А ну, пошел на хер! — цыкнул разом протрезвевший вояка на расставившего уши
Громова.
И, совсем очухавшись, шепнул в трубку:
— Я!
— Не забыл о нашем уговоре? — по-английски поинтересовался голос?
Генерал промычал что-то нечленораздельное, но вполне понятное.
— Тогда жди гостей. На днях. Возможно, сам буду.
— Zametano! — выдохнул Петр Игнатьевич.
Телефон замолчал, и Гвоздев вытер вспотевший лоб. Вот до чего довели
дерьмократы, мать их туды! Чтобы боевой русский генерал жидомасонам продался.
…Даже если платят не в пример родному министерству!
— С-с-сталина на них нет! С-с-суки!.. — гаркнул он и, опрокинув полный стакан
водки, решительно отворил дверь в парную.
Шурша по присыпанной гравием дорожке, к Крофт Менор подкатил небольшой почтовый
фургон темно-синего цвета. Подкатил, скрипнул тормозами. Из него выскочил
чернокожий посыльный и вертлявой походкой (рэп! рэп! рэп!) вошел в дом. Вошел —
тут же удивленно попятился обратно.
…Разгром! Полный, ужасающий! Осколки стекла на полу и на лестнице, обломки
мебели, обрывки ковров…
Посыльный сглотнул и сложил пальцы знаком оберега. Не то, чтобы он верил в вуду,
но все-таки…

Посреди этого бедлама топтались двое мужчин — постарше, другой и помладше, без
особой сноровки пытавшиеся разгрести завалы.
— Какого дьявола! — не выдержал посыльный. — Да что здесь случилось, парни?
Те, что разгребали мусор, разогнулись… переглянулись…
— Доброе утро, молодой человек — невозмутимым голосом отозвался мужчина в темном
смокинге.
— Добрый! — согласился тот, решив ничему не удивляться. — Леди Лара Крофт здесь
проживает?
— Проживает, — не стал спорить кучерявый парень и кивнул куда-то себе за спину.
Посыльный поглядел, куда было указано — и вновь обомлел. По лестнице, ведущей со
второго этажа, спускалась красотка с каштановой косой за плечами, одетая в
джинсы и облегающий топик.
— У вас что-то есть для меня? — равнодушно поинтересовалась она, подходя к
темнокожему юноше.
— Да-да, — закивал тот. — Распишитесь… Вот тут…
Пока мисс Крофт ставила свою подпись, посыльный продолжал, ничего не понимая,
оглядываться по сторонам.
— Проснулась сегодня утром, — все так же равнодушно дернула плечами леди Крофт,
— и, знаете, просто возненавидела все на свете…
— П-понятно, — хихикнул паренек. — Оно бывает, мэм! Бывает…
Он быстро сунул в руки девушке большой плотный конверт и, подхватив на лету
чаевые, поспешил ретировался из этого странного дома.
Лара, все так же равнодушно, проводила его взглядом.
…Невзирая на уговоры законопослушного Хиллари, она не стала обращаться в
полицию. Девушка знала, кто стоит за ночным налетом на Суррей. Да что толку? Как
объясниться с полицией? Как доказать, что всему виной блистательный мистер
Манфред Пауэлл. Да и не это сейчас важно. Зачем этому змееглазому понадобились
«Часы»? Ради очередного пополнения коллекции редко посылают «зеленых беретов».
Тогда почему?
Вмешательство доблестной суррейской полиции лишь усложнило бы работу. Лара Крофт
привыкла работать в одиночку!..
Девушка повертела конверт в руках, внимательно рассмотрела. Странно!

— «Стриблинг, Клайв и Винтерсет», — прочитал из-за ее спины Брайс надпись на
конверте. — Похоже на название адвокатской конторы.
— Так оно и есть, — подтвердила Лара. — Наша семейная адвокатская контора.
Брайс пожал плечами и поспешил отойти. Адвокатов он, как и всякий американец,
терпеть не мог. В лучшем случае, обдерут, как липку, а худшем…
Рой обожал старый бородатый анекдот: «Что такое сорок тысяч адвокатов на морском
дне? Это очень хорошее начало!»
— …Вы очень любопытны, сэр, — укорил Брайса вездесущий Хиллари.
— Я не любопытный, — развел руками тот. — Просто поинтересовался… Неужели тебе
все равно?
Между тем Лара распечатала конверт. Пробежав глазами первые строчки, она
внезапно замерла, побледнела… бессильно опустилась на ступеньки.
— Мэм? — Хиллари мигом очутился рядом. — Что случилось с леди? Что там?
— От отца, — с трудом выговорила девушка. — От моего отца… Написано давно, до
того, как он… исчез. Тут какие-то инструкции.
— Удивительно, — покачал головой дворецкий. — Однако, смею заметить, мэм, весьма
вовремя.
— Дьявол его раздери! — только и мог выговорить Брайс.
Между тем Мисс Крофт немного подождала, а затем принялась открывать небольшой
пакет, запечатанный темным сургучом. Хиллари громко кашлянул и подтолкнул Брайса
к куче мусора. Даже американцам надо иметь совесть! Неужели непонятно? Хозяйке
следует побыть одной…
В отцовском послании было всего четыре строчки. Слезы мешали видеть, мешали
понять…
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир — в зерне песка,
В единой горсти — бесконечность
И небо — в чашечке цветка.
Поначалу девушка ничего не поняла. Блейк, конечно, же, Вильям Блейк, любимый
поэт отца. Она тоже любила Блейка — в детстве, когда они с папой вместе читали
его стихи…
…По городу проходят ребята по два в ряд,
В зеленый, красный, голубой одетые наряд…
После того, как лорд Хеншингли Ричард исчез, она ни разу не открывала Блейка… Но
что хотел сказать отец, послав ей первую строфу из «Прорицаний невинности»?
Может быть, это ключ. Еще один Ключ? И разгадка хранится в тексте поэмы? К
своему стыду, Лара не помнила, о чем там говорится дальше. Впрочем, это и не
требовалось.

Девушка аккуратно сложила письмо и решительно отправилась в библиотеку.
Библиотека считалась гордостью Крофт Менор. Собранию книг семьи Крофт полтора
века назад положил начало самый знаменитый предок Лары — сэр Ричард Крофт,
первым удостоенный лордства за подвиги, совершенные во время подавления
сипайского мятежа в Британской Индии. Он-то и перестроил долго перед этим
пустовавший и почти брошенный Крофт Менор в солидном викторианском стиле, сделав
имение наследственным семейным гнездом.
Наследники сэра Ричарда оказались его достойными продолжателями. Почти все они
оставили заметный след в общественной и научной жизни Империи. Пополнялась и
библиотека. Из самых отдаленных уголков привозились в Суррей, книги, редкие
документы, свитки рукописей. Собрание разрасталось и благодаря частым визитам на
аукционы — конечно же, в те годы, когда позволяли финансы.
Семья Крофт знала нелегкие времена. Но ни один листок из библиотеки не был
продан.
Том Блейка был приобретен отцом Лары на аукционе «Кристи» — не без помощи
мистера Уилсона. Изданный в прошлом веке братьями Уильямом и Майклом Россетти,
он был считался раритетом. Одни иллюстрации Бердслея дорогого стоят!
Лара быстро перелистала книгу, нашла нужные страницы. Нет, ничего — ни пометок,
надписей. Текст, странный, пронизанный мистикой и пессимизмом тоже ни о чем не
говорил.
Девушка начала перелистывать тяжелый том. «Песни невинности» — именно это они
читали с отцом. «Тигр, о тигр, светло горящий в глубине полночной чащи!» Лара
невольно улыбнулась — и это она помнила.
А это что?
Странные непонятные рисунки, странные непонятные имена. Ринтра, Лос, Юрайзен…
Так-так… «Бракосочетание Неба и Ада»… Неба и Ада?!
…Страшное стихотворение, приснившееся ей пару дней назад, отсутствовало. И слава
Богу! Но что хотел сказать отец? Ведь эти строчки — не просто так!..
Да не просто! На последней странице обложки…
Девушка вздрогнула. На последней странице обложки было вытеснено что-то очень
знакомое.
Треугольник! Треугольник со вписанным в него Всевидящим Оком! Есть!
Резать книгу не хотелось, но выбора не было. Не долго думая, Лара вытащила из
кармана перочинный нож и аккуратно подрезала картон с изображением Ока.
Есть! Есть!
Несколько листов тонкой папиросной бумаги, исписанной знакомым отцовским
почерком. Папа!.. Лара закусила губы, собираясь с силами. Папа хочет что-то
рассказать своей маленькой дочке. Дочка должно слышать очень-очень внимательно…
"Моя дорогая девочка!
Уверен, что ты разберешься в этой немудреной загадке. Если ты читаешь это
послание, значит меня уже нет с тобой. Я очень скучаю по тебе, и буду любить
всегда, вечно!
Прости, моя девочка, моя Лара!

То, что я потерпел неудачу, должно было лечь тяжким бременем на твои плечи,
бедная моя. Но что поделать? Ты тоже Крофт, и ты должна быть сильной.
Лара, к этому времени ты, наверняка, нашла Часы, которые я спрятал в кладовке.
Часы — это Ключ к тайникам, где хранятся две части Великой тайны. Это то, о
чем я говорил тебе, когда ты была еще совсем маленькой. Помнишь?
Треугольник Света — это не миф, не выдумка. Он был сделан из металла,
найденного, по всей видимости, в метеорите, пять тысяч лет назад. Тогда девять
планет Солнечной системы точно так же, как в наши дни, находились в Великом
противостоянии. Считается, что создали Треугольник древние арьи. Они построили
великий Город и поклонялись там священному Треугольнику Света. Возможно, с его
помощью они могли контролировать Время, даже путешествовать по реке Хронос.
Как ты понимаешь, этот Треугольник можно использовать либо для великого Добра,
либо для великого Зла. Именно он явился причиной разрушения Города арьев.
Чтобы ни один человек никогда больше не получил эту силу, уцелевшие хранители
разрубили Треугольник на две части и спрятали их в разных частях концах земли
— в Южном и Северном храмах.
Треугольник искали уже давно. Мне повезло чуть больше, чем прочим.
Южный храм находится в Камбодже. Мы там уже бывали с тобой, помнишь? Если ты
вспомнишь тропу, которая ведет к храму, то сможешь проникнуть в святилище
танцующего Бога Света. Цветок жасмина укажет дорогу внутрь храма. Там ты
найдешь первую половину Треугольника. Ты должна быть там в период, когда
настанет вторая стадия Парада планет. Торопись, времени очень мало! Если
Треугольник окажется в нечестных руках… Нет, об этом не хочется и думать!.."
Лара вытерла со лба холодный пот. Пока еще она почти ничего не понимала. Арьи,
Треугольник… Нечестные руки? Чьи?
"… Теперь — главное. Тайное общество под названием Орден иллюминатов, с
которыми, увы, был связан я сам, желает претворить в жизнь древнее
пророчество. Соединив вместе две части Треугольника Света, они добьются того,
что Время станет им подвластно. Что будет дальше, догадаться трудно, но можно.
Это будет почище того, что придумали Оппенгеймер и Сахаров. Ждать нельзя,
Лара! Ты должна предотвратить это любой ценой. Найди обе половины Треугольника
— и уничтожь. Только не пробуй сама воспользоваться ими, что бы ни случилось!
Нельзя, девочка моя, нельзя!.."
— …Итак, — резюмировал Брайс, после того, как Лара показали им с Хиллари письмо,
— Второй уровень! Ты должна попасть в Камбоджу в течении пятнадцати часов. Как
ты собираешься это отапгрейдить?
— Ну, кое-кто должен будет оказать мне кое-какие услуги, — неопределенно
протянула девушка, что-то уже явно придумав.
— Что леди имеет в виду? — нахмурился осторожный Хилари. — Рискну напомнить,
мэм, что услуги… э-э-э
— Это секрет! — дернула губами мисс Крофт. — И не спрашивайте меня, а то
придется вас пристрелить, мой верный Хиллари!
Ствол «глока», который девушка держала в руках, дрогнул. Леди, конечно, шутила.
То есть, скорее всего, шутила…
Брайс и дворецкий переглянулись и красноречиво вздохнули. Ну, разве от хозяйки
можно добиться чего-нибудь вразумительного? Сказано же, расхитительница гробниц!
Интерлюдия-1
Амулет сынов неба

…Так рассказывают. А правда ли это, ложь, кто знает?
«…И увидели люди арьев, как с неба, в грохоте и сиянии, упала огромная скала.
И ударилась она со страшной силой о твердь, и вгрузла в нее на десять локтей.
Дивное свечение красно-золотого цвета расходилось от той скалы, и стало видно
все вокруг на многие полеты копья. Когда же пали капли дождя на поверхность
осколка небесного, с шипением превращалась влага в пар, и жуткий смрад
разносился в воздухе.
И не решались люди арьев подходить к оной скале. На шестой же день вышли
оттуда Сыны Неба, числом десять…»
Старый Кавос остановился — перевести дух и собраться с мыслями. Главный жрец
Храма Времени и сам уже не помнил, сколько ему лет. Проклятая дряхлость с каждым
днем все больше и больше мешала, давила на плечи, сковывала некогда острый и
проницательный ум.
— Подай вина, — велел он своему помощнику.
Жадно отхлебнув из кубка крепкий, густой напиток, без которого, увы, уже многие
годы не мог обходиться, Кавос возвратился к диктовке. Нужно было успеть довести
«Деяния Сынов Неба» до дней нынешних. Успеть! Легко сказать — успеть! Почти
четыре с половиной сотни лет… Хотя бы план наметить, вешки проставить, чтобы Кей
смог продолжить его дело. Кей — мальчуган смышленый, не зря же Сыны Неба
отметили именно его, назначив сразу жрецом-распорядителем Храма Времени без
всяких долгих посвящений, обычных для служителей, призванных следить за
Треугольником Света.
Кавос вновь прихлебнул из кубка.
Продолжим…
«…Числом десять. Обликом и во всем прочем походили они на арьев, разумом же
были быстрее, а мяса не ели вовсе, что и прочим заповедали строго. Однако же
люди слабы и по природе своей зверям диким подобны, а посему неохотно слушали
они советы тех, кто пришел со Светом.
Поведали же Сыны Неба лучшим из людей арьев, коих избрали они для служения
Треугольнику Света, что скала, с неба упавшая — это их колесница, способная
летать среди сияющих звезд. Но прогневались всемогущие боги за то, что Сыны
Неба решили добраться до их обители, и послали огонь, который повредил
колесницу дерзких…»
— Как ты думаешь, Кей, — Главный жрец неуверенно поглядел на юношу,
сосредоточенно записывающему его слова, — не оскорбятся ли Сыны Неба на столь
непочтительное наименование.
Бритый смуглый парень блеснул темными, цвета густой смолы, глаза, покачал
головой:
— Как по мне, им нет никакого дела ни до нас, ни до наших записей. Они просто
позволяют арьям жить с ними рядом, чтобы мы прислуживали им.
— Что ты, что ты?! — старик испуганно замахал на него руками. — Разве забыл, что
Сыны Неба все видят и все слышат? Нельзя быть непочтительным к творцам нашего
Города и всей культуры арьев! Темный Свет меня попутал обратиться к тебе за
советом. Вот велю всыпать десять ударов по пяткам для смирения духа, узнаешь!..
Давай, пиши… Нет, прежде подай еще вина, горло пересохло.
Вновь блеснул темный взгляд.
— Вам нельзя пить столько вина, Учитель… Вино — худший дар, который преподнесли
арьям Сыны Неба.
— Сам знаю, — вздохнул Кавос, и, осознав, что невольно сказал ересь, прихлопнул
уста ладонью. — О, Ринтра-Свет всемогущий! Доведешь ты меня до Башни Забвения,
негодник! Или на мое место прицелился? Так не уйдет оно от тебя никуда. Уже
скоро…
Старик задохнулся и громко закашлялся. Встревоженный юноша осторожно взял его за
руку и забормотал непонятные заклинания. Странно, говорил он не на языке арьев…
Вскоре Кавос почувствовал, как боль в груди отступает. Отступает, исчезает…
Придя в себя, он с уважением поглядел на парня. Да, многому, многому научили его
Сыны Неба. А он еще тявкает на них, как молодой кобелек на старого сторожевого
пса, неблагодарный!
— Ну что? Готов писать дальше? Только не перебивай, и так тяжко. Или сам не
видишь, что из последних сил работаю?
Юноша молча кивнул.
«…И повели Сыны Неба избранных людей из арьев в долину Великой рек, и
построили в той долине Город дивный. А в Городе том воздвигли Храм Света и
Храм Времени…»
Новый приступ кашля заставил старого жреца умолкнуть. Юноша опять взял его за
руку, что-то забормотал…
— Ох, что-то мне совсем худо сегодня, сынок! — слегка отдышавшись проговорил
Кавас. — Наверное, опять кровь из-за жары сгустилась. В голове словно молоты
стучат, в глазах темнеет…
— Вызвать медицинскую колесницу, Учитель? — обеспокоился жрец-распорядитель.
— Не нужно! — внезапно прозвучал где-то совсем рядом тихий мелодичный голос.
«Они! — старый Кавас вздрогнул. — Как всегда, вовремя. Точно говорят, у них
везде глаза и уши…»
…В присутствии Сынов Неба Кею всегда было не по себе. Выглядели они, как обычные
люди, но юноша догадывался, что это не их собственный внешний облик, а просто
личины, заимствованные у арьев, как порой занимают вещь у соседа. Уж слишком
совершенными выглядели пришельцы — высокие, плечистые, крепки, без единого
изъяна, прекрасные лицами. И все похожие, словно их одна мать родила. Всякий
раз, общаясь с Сынами Неба, молодой жрец-распорядитель Храма Времени чувствовал,
что общается не с людьми, а с Силой, грозной и ужасной, подобно молнии или
землетрясению